Но всё, как обычно, пошло не так. И я это даже не сразу понял. А только через полгода, когда, отправившись на разведку к брату, я наткнулся на собственную жену! Я до сих пор ломаю голову над тем, как она могла оказаться в особняке Тейла и почему ничего не помнила.
И снова всё закрутилось с новой силой. Брат, после небольшого боя во дворе его дома, исчез. Наверное, отправился в своё тайное убежище, молить Тёмного Бога о помощи. А я оказался там, где и должен был быть — со своей любимой женой, которая немало удивила меня заметным прибавлением в нашей семье. Двое истинных не считая третьего. Да каких истинных! Целый Император Фаросии, сильнейший в мире нарг и герцог Реверси, древний род которого славился своими несмертными богатствами и многочисленными заводами по производству воздушного средства передвижения — аэрокаров.
Но за короткое время мы успели найти общий язык, а тёплые чувства, которые связывали нас с одной женщиной, только способствовали нашему сближению. Да, иногда мне хотелось, чтобы Дари снова была только моей, но я понимал, что это просто невозможно в нашем мире. Женщин итак слишком мало. И даже если каждая из них возьмёт в мужья десять мужчин, свободных всё равно остаётся больше, чем женатых. А если учесть, что в приоритете у дам были их истинные, то теперь мужчины, которые оставались "свободными", часто становились наложниками таких вот зазнавшихся леди и лёгкой добычей для моего брата.
Когда Адария потеряла одного из своих истинных, я сразу же заподозрил неладное. И мои опасения подтвердились. Только всё оказалось куда хуже.
Мне пришлось снова оставить свою девочку, только теперь под надёжной защитой будущих побратимов, чтобы окончательно разобраться со своим братом.
Но, почти поймав этого безумца, я почувствовал острый приступ страха и паники и тут же переместился к источнику этих эмоций.
Один из подвалов для пыток мужчин, только почти пустой. Посреди этого ужасного места стояла парочка, отчаянно прижимающаяся друг к другу. И в этой парочке я узнал свою истинную, которая и передавала мне свои эмоции.
Да он же её убивает своим льдом!
— Чего вы стоите, он же её убьет сейчас! Нужно оттащить её от него немедленно, — кричал я на сдерживающих Сайруна побратимов с перекошенным от ужаса лицом.
— Нельзя к ним приближаться. Иначе его магия сочтёт нас врагами и тогда никому не выжить точно. Я верю, что Дари достучится до Эверона, — пытался меня успокоить Дорман. Я был в таком бешеном шоке, что даже не обратил внимание на нового члена нашей семьи. Если она, конечно, не развалится прямо сейчас.
И надо же было появиться в этом хаосе странному дедушке с очень мощной магией и спасти нашу истинную от неминуемой гибели.
Всё, теперь я её и на минуту одну не оставлю. А с Эвероном мне предстоит очень серьёзная беседа…
Глава 34. Во власти двух стихий
Утром я проснулась от того, что мне было очень жарко. Сквозь сон почувствовала себя в плену мужских рук и ног, а, открыв глаза, убедилась в этом.
Сайрун прижимался ко мне спереди, а сзади обнимал Дорман. Остальных истинных видно не было.
События прошлого дня потихоньку восстанавливались в единую картинку, но наглые руки Руна сбивали меня с правильной мысли.
— Рун, что ты делаешь, — простонала я, откидывая голову на плечо спящему (или уже не спящему) герцогу.
— Дари, извини, но я не могу больше сдерживать свои сущности. Они требую закрепить связь, так что… — больше он не сказал и слова, а просто аргументировал всё поцелуем.
Горячий язык нарга скользил по моим губам, проскакивал внутрь, лаская нёбо, сплетаясь с мои языком.
Краем глаза я подмечала, как переливаются чешуйки на висках и запястьях императора, как его завораживающие глаза полыхают жаждой.
К путешествующим по моему телу рукам Руна добавилась ещё одна пара рук, которая медленно, но верно добиралась до мокрого от возбуждения нижнего белья.
Но внезапно всё закончилось. Дорман тут же схватил меня на руки и, кивнув Сайруну, отправился в сторону ванной комнаты.
Слегка тёплые струи воды падали на наши обнажённые разгоряченные тела, пробуждая острые ощущения. Герцог припёр меня к стене и стал осыпать жалящими поцелуями шею и плечи, а губы снова оказались в плену умелых губ императора.