Они поднялись на третий этаж. На верхней площадке лестницы она повернула за угол и отступила в сторону.
В коридоре, сидя перед дверью, спал Ману.
Николас в полном недоумении посмотрел на него сверху вниз. Клэрис бесцеремонно растолкала его носком туфельки.
— Проспись, Ману. Блудный пират вернулся. Не совсем проснувшийся Ману протер глаза и поднялся на ноги.
— Капитан, наконец-то. Рад вас видеть. — Голос его звучал как-то странно, как будто он был либо измучен до предела, либо пьян. — Мы уже начали беспокоиться.
— Ты начал беспокоиться, — поправила его Клэрис, сунув подсвечник в руки Николаса. — А теперь прошу извинить, я сыта по горло воспоминаниями о добрых старых временах. Я вас, парни, оставлю, чтобы вы решили между собой свои дела. — Она повернулась и стала спускаться по лестнице.
— О чем это она? Какие дела? — спросил Николас, переводя взгляд с удаляющейся спины Клэрис на Ману. — Что происходит? С тобой все в порядке?
— Все хорошо, просто превосходно, — сказал Ману, потирая виски, как будто у него болела голова.
Николас подождал минуту-другую.
— Ну? — теряя терпение, произнес он, не дождавшись, когда Ману заговорит. — Что случилось? Ты сделал с вымогателем то, что нужно.
— Да, капитан. Я это сделал. Следуйте за мной. — И Ману повел его по коридору в соседнюю комнату.
Войдя в комнату, он взял пакет со стола возле двери.
Николас вздохнул с облегчением. Это был тот самый пакет, который он сам послал из Америки. Адрес написан его рукой, и марки об уплате гербовых сборов Южной Каролины на месте. Край пакета намок от крови.
Николас с чувством облегчения закрыл глаза и покачал головой. Все кончено. Наконец-то.
— Значит, ты его убил?
Ману не ответил, и Николас, насторожившись, открыл глаза. Его друг молчал, переминаясь с ноги на ногу. У Николаса шевельнулось дурное предчувствие.
— Не вздумай говорить мне, что ты снова не подчинился моему приказанию.
Ману сокрушенно вздохнул.
— Да, — произнес он наконец.
— Черт побери, Ману. Ты…
— Позвольте мне объяснить, капитан…
— Объяснить что? — сердито воскликнул Николас. — Почему, черт побери, ты его не убил? А если он еще жив, то где….
— Сейчас вы все поймете, капитан. Я… гм-м… хотел сначала объяснить, но.. — Он вполголоса выругался. — Может быть, вам лучше увидеть своими глазами…
— Увидеть что?
Ману повел его по коридору к двери той комнаты, возле которой только что дремал.
— Крепитесь, капитан. Вас ждет большая неожиданность. — И он распахнул дверь.
Пакет выскользнул из рук Николаса и упал на пол. «Неожиданность» — это было слишком мягко сказано. Он испытал настоящее потрясение.
Сердце у него бешено заколотилось, в ушах зашумело.
На кровати в дальнем углу комнаты сидела, удивленно глядя на него, Саманта. Саманта Делафилд.
Прошло несколько секунд, прежде чем комната перестала кружиться у него перед глазами и он понял, что это действительно Саманта. Здесь, в этом доме.
Да, это она, связанная и с кляпом во рту, а золотисто-янтарные глаза мечут молнии от ярости.
Внезапно Николаса охватила радость. Сердце у него билось так гулко, что он с трудом дышал. Он и не подозревал, какую глубокую рану в его душе оставило расставание с ней. Только теперь, увидев ее снова, он понял это.
— Что, черт возьми, она здесь делает? — взволнованно спросил он, когда к нему вернулась способность говорить.
— За пакетом пришла она.
Николас, ничего не понимая, растерянно смотрел то на сидящую на кровати Саманту, то на Ману. Ему казалось, что все это ему снится и что Ману говорит с ним на каком-то иностранном языке, которого он не понимает. Невероятно. Этого не может быть. Он покачал головой, не в силах поверить происходящему.
— Она ведь находилась в Мерсисайде. Она не может иметь ничего общего с…
— За пакетом пришла она, капитан. Я уже собрался исполнить ваш приказ, но она повернулась как раз в тот момент, когда я подходил сзади. И как только я увидел ее лицо… — Он беспомощно пожал плечами. — Она точно подходила под описание девушки — той, в которую вы… гм-м… с которой вы были вместе.
Николас едва понимал, что говорит его друг. Ему казалось, что пол уходит из-под его ног. Неужели она в сговоре с его врагом? С самого начала?
Неужели ее не случайно поместили ночью в камеру рядом с ним? Этого не может быть, думал он, в ярости глядя ей в глаза и презирая себя за то, что подозрения раздирают ему душу. Прошу тебя, Господи, только не это!
— Я спросил, как ее зовут, но она отказалась назвать имя, — продолжал Ману, — а потом начала скандалить, и я подумал, возьму-ка я лучше ее с собой. Я не знал, то ли она сама и есть вымогательница, то ли только его подручная, поэтому подумал: лучше пусть будет на глазах. Хотя бы до вашего возвращения, пока вы не решите, что с ней делать дальше.
Что с ней делать? На этот вопрос, как и на десяток других, у Николаса не было ответа.
— Она сопротивлялась, как дьяволица, — жалобно добавил Ману, завернув рукав и показывая забинтованную руку. — Боюсь, что кровь на пакете тоже моя, потому что в конце концов я наткнулся на собственный нож. Поэтому я ее скрутил, погрузил в наемный экипаж и привез сюда.
— И как она объяснила все это? — резко спросил Николас.
— Она не очень-то разговорчива, капитан. Но я думаю, что она знает больше, чем говорит.
Николас не мог больше на нее глядеть. Глаза застилал туман от смятения и обиды.
Ману стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Каковы будут приказания?
Николас решительно протянул руку.
— Дай-ка мне твой нож. — Ману вложил ему рукоятку в протянутую ладонь, и он направился к кровати, — И оставь нас одних.
Глава 25
Сэм, замерев от страха, смотрела, как он к ней приближается. Африканец назвал его «капитаном». Сказал «за пакетом пришла она». Сэм чувствовала невыносимую боль и ужас.
Минуту назад она еще могла сомневаться и надеяться, упрямо отказываясь верить, что Ник Джеймс каким-то непостижимым образом связан с той таверной в Йорке, с Колтоном Фостером, проклятым пакетом и со всеми его горькими, злыми обвинениями в адрес капитана Брогана.
Все, что сказал Фостер, оказалось правдой. Человек, которого она полюбила, не был ни морским офицером, ни капитаном торгового флота. Как не был он и мирным плантатором из колоний.
Это был действительно капитан Николас Броган.
Нет, Господи, только не это! Он подошел, к кровати, и она зажмурила глаза. Почувствовав прикосновение холодного лезвия ножа, она подумала, что лучше бы уж он просто перерезал ей горло.
Но он всего лишь перерезал завязки, удерживавшие кляп во рту.
Вытолкнув языком изо рта кляп, Саманта закашлялась, ловя ртом воздух. Когда же она, собравшись с силами, открыла глаза, все части головоломки встали на свои места. Сомнений больше не осталось, все вдруг стало предельно ясно. Там, в таверне, когда африканец схватил ее, она не понимала, кто он такой и что происходит.
Теперь же она знает, что Он — один из людей Николаса Брогана, человек из его команды. Такой же, как и он, пират.
Ник хотел взять ее за руку, но она отшатнулась, и он, помедлив, очевидно, передумал. И не перерезал стягивающую руки веревку.
Круто повернувшись на каблуках, он отошел от нее, взъерошив волосы.
— Ник, — прошептала она, — скажи, что это неправда! Николас Броган погиб много лет назад, ты не можешь быть…
— Замолчи, — проговорил он хриплым голосом. — Больше нет смысла притворяться.
Его слова, как ножом, полоснули ей по сердцу. Глаза наполнились слезами.
— Нет, — прошептала она, — этого не может быть.
Господи, как ей хотелось, чтобы он солгал! Она бы поверила. Она поверила бы чему угодно. Только не этому.