Но Рид не мог измениться. Измениться могла она.
Ее привлекли в нем в первую очередь его чувство юмора, редкая способность проявлять терпимость к тем, кого он считает своими друзьями, а также полное отсутствие приземленного желания пользоваться теми привилегиями, которые ему полагались от рождения.
Он в любой момент готов был от них отказаться. Если бы не она, Рид, возможно, попробовал бы себя в чем-то другом вместо семейного банковского бизнеса, где его сочувственное отношение к просителям ссуд, которых все остальные члены правления считали несостоятельными, расценивалось как проявление слабости. Необходимо быть поистине сильным человеком, чтобы продолжать заниматься нелюбимым делом. День за днем ему приходилось мириться с тем, что совет директоров критиковал его взгляды на жизнь. И все это ради нее. А когда и она от него отвернулась, Рид бросил все свои свободные деньги, усилия и время на нужды людей, которых он называл друзьями.
Его семья не смогла этого понять. И она тоже. Все они твердили, что он выбрасывает уйму денег в никуда. Но даже несмотря на то что все его школьные приятели, которых она называла не иначе как неплательщиками, тянули с выплатой долгов, все они, зная, что Рид отдал им свои деньги и доверие, в нужный момент выходили из положения и выплачивали ссуды. За последние несколько дней она увидела, сколько же на самом деле друзей у ее мужа.
Их больше, чем она могла себе представить.
Через несколько минут Шелдон ушел в другой конец зала, и Морин снова присоединилась к Риду. В течение следующего получаса к ним подходили еще несколько его приятелей. Они, робко улыбаясь, извинялись за задержку с возвратом долгов и вручали Риду чеки. Не все они были отпрысками состоятельных родителей, не способными управляться с собственными деньгами или слушаться тех, кто делал это за них. Некоторые в свое время попали в дорогие частные школы лишь за счет стипендии, и теперь, слушая их разговоры, Мо узнала, что ее муж помог им начать собственное дело. Она вдруг задумалась, а доверяла ли она ему хоть раз в жизни.
В конце концов набралась такая сумма, которая позволяла Мо избежать судебного преследования. И это не только избавляло от тюремного заключения, но и сохраняло ее доброе имя. Казалось бы, она должна была чувствовать облегчение, но вместо этого ее терзало беспокойство: все не имело значения, если при этом она потеряет Рида. Морин его всегда недооценивала – сейчас это стало ясно. Он всю жизнь был для нее чем-то само собой разумеющимся, но если Рид исчезнет из ее жизни, она просто не сможет жить дальше.
Морин все сильнее и сильнее нервничала. Когда очередной знакомый Рида отошел и они остались вдвоем, она судорожно вздохнула и, собрав все свое мужество, вдруг неожиданно спросила:
– Ты собираешься со мной развестись?
Услышав вопрос, Рид почувствовал, будто его с размаху ударили в солнечное сплетение – настолько неожиданно он прозвучал.
– Ты этого хочешь? – спросил, в свою очередь, он и, не дожидаясь ответа, схватил Мо за руку и потащил ее к дверям. Выскочив в коридор, где было значительно прохладнее и тише, он на мгновение остановился, оглядываясь по сторонам. Кровь бешено стучала у него в висках.
– Рид! – позвала Морин.
Он повернулся к ней лицом.
– Будь ты умнее, Морин, ты бы не стала сейчас со мной разговаривать, – процедил Рид сквозь зубы.
Еще сильнее сжав ее руку, он потянул ее за собой в небольшой боковой коридорчик.
– Я из кожи вон вылез, чтобы не только уберечь тебя от тюрьмы, но и сохранить твое честное имя. А знаешь, что?
Пропади оно все пропадом! Нет больше мистера Славного Парня! Раз уж ты все равно планируешь со мной расстаться, то я тоже имею право получить свое.
– Я не говорила, что я собираюсь…
Морин осеклась на полуслове, столкнувшись взглядом с глазами мужа. В них она увидела что-то такое, что заставило ее замолчать.
В конце коридора находилась дамская комната. Рид открыл дверь и втолкнул жену внутрь. В комнате никого не было, и, войдя туда вслед за женой, он захлопнул за собой дверь и повернул замок.
Комната была довольно маленькая – всего две кабинки и раковина с небольшим туалетным столиком. Развернув Морин к себе лицом, Рид схватил ее за бедра, усадил на этот столик и, раздвинув ей ноги, стал между ними.
Посмотрев на него сверху вниз, Мо сердито спросила:
– Ты соображаешь, что делаешь?
– То, что должен был сделать давным-давно: раз и навсегда ставлю точку в споре, кто в этой семье носит брюки.
Мо положила ему на плечи руки, и Рид уже приготовился к тому, что она его с негодованием оттолкнет. Но вместо этого она притянула его к себе и поцеловала страстным и долгим поцелуем.
Рид почувствовал, что уже не владеет собой. Шумно дыша от волнения и страсти, он задрал подол ее платья и стал поспешно стягивать с жены колготки. Из-за волнения это у него получалось не очень хорошо.
– Черт, кто придумал эти колготки? – ругнулся вслух Рид.
– Снимай штаны, которыми так гордишься! – хрипло скомандовала Мо.
Пока он снимал брюки, она ловко и быстро стянула с себя колготки.
Рид, сгорая от страсти, придвинул Морин вплотную к себе и встал между ее ног. Поддерживая руками ее сексапильную попку, он вошел в нее, буквально рыча от возбуждения.
– Не будет.., никакого.., развода, – произнес Рид каждое слово отдельно с силой ударяя бедрами о бедра. С каждым ударом он проникал в нее все глубже и глубже. На мгновение остановился и посмотрел ей прямо в глаза:
– Поняла?
– О Боже, конечно! – простонала Мо, и Рид почувствовал, как она напряглась и изогнулась, а потом опала на него всем телом. – Прекрасно поняла. Лучше не бывает…
– Я же не говорила, – сказала Морин уже несколькими мгновениями позже, глядя как муж приводит в порядок свой костюм, – будто хочу развестись с тобой? – Она с грустью посмотрела на свои колготки. – Черт, они все перекрутились!
– Давай помогу. – Рид присел перед ней на корточки и поправил колготки. – Вот. Вставляй сюда ногу. – Он поднял на Морин глаза. – Ты попросила развод. Я прекрасно слышал, как ты…
– …как я спросила, хочешь ли этого ты.
– А я-то почему должен этого хотеть? – От удивления Рид даже отпрянул немного назад. Он встал и, упершись руками в бока, посмотрел на жену.
– Потому что последнее время я все время думаю о том, как мало сделала для того, чтобы сохранить наш брак. И еще ты сказал, что, когда разрешится эта ситуация, мы сядем и поговорим о наших отношениях. Вот я и подумала…
– Что я решил уйти?
Рид меньше всего ожидал, что ей такое придет в голову, поэтому сейчас уставился на нее в полном недоумении.
– Да.
Он потер подбородок.
– А что именно заставило тебя думать, что ты недостаточно сделала для сохранения нашего брака?
– Все, в чем ты меня обвинял, – правда. Я никогда не верила всерьез, что ты знаешь, как надо распоряжаться деньгами. Я обращалась с тобой как с безответственным юнцом. Кроме того, ты терпеть не можешь свою работу, правда? Я никогда об этом не задумывалась до сегодняшнего дня.
– Ну, с работой все не так страшно. В совете директоров, конечно, сидят страшные зануды, но с этим можно мириться. Детка, мы же с самого начала знали, что мои родственники – непрошибаемые люди.
Мо не смогла сдержать смех.
– И с чего ты взяла, что я ненавижу свою работу?
– Тебе никогда не позволяли там поступать так" как ты считаешь нужным, и я подумала – я и сейчас так думаю, – что ты держался за это место в первую очередь для того, чтобы угодить мне. – Морин помолчала, а потом добавила:
– Ты был прав, когда сказал, что на все мое поведение влияет жизнь, которую прожил мой отец.
– Ой, Мо… – Рид почувствовал неловкость и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. – Я сказал это в порыве гнева. Зря я так…