— А я и не думал, что вам требуется моя помощь.
— Да, мне приходится несладко. Но, послушайте, мы не о том говорим. Почему никто не счел нужным до сегодняшнего дня поставить меня в известность о состоянии дел?
— Многие обстоятельства прояснились совсем недавно. Некоторые деньги Джон вложил за границей, пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы найти все концы.
— И все-таки я не понимаю, — Флора недоуменно пожала плечами, — как же мы жили до сих пор?
Григ Даймон помолчал, словно обдумывая ответ.
— Надеюсь, вам не будет это слишком неприятно услышать, Флора, но… с моей помощью.
Она ахнула:
— Вы хотите сказать, что содержали нас?
— Именно так.
— Но почему же вы от меня это скрыли?
— На то у меня было несколько причин. Мне не хотелось добавлять детям волнений сразу же после их второй утраты. К тому же я полагал, что вам трудно будет продолжать жить прежней беззаботной жизнью, если бы вы все узнали.
— Да вы правы, — пробормотала она сквозь зубы. — Будущее детей было поставлено под угрозу.
— Может быть, может быть, — уступчиво согласился он.
— А какие еще у вас были причины? — спросила Флора.
Григ вопросительно приподнял брови.
— Мне хотелось посмотреть, как вы станете, э-э… вести себя в течение этого года.
— Прежде чем снова прийти сюда и повторить свое предложение? А откуда вы могли знать, что я не обзавелась тем временем любовником?
— Это действительно так? — Флора не опустила глаз, а так же открыто смотрела на него. — Не отвечайте, я знаю, что у вас никого нет, — поторопился сказать он.
Флора взмахнула ресницами:
— Вы что — следили за мной? — улыбнулась она.
— Вовсе нет… просто у меня есть свои каналы информации, — ответил Григ невозмутимо. — Похоже, — продолжал он вкрадчиво, — что вы ждали в жизни только меня, дорогая.
— А вам не приходило в голову, что я просто оплакиваю мужа и что мне никто не нужен.
— Господи! Давайте оставим этот бесполезный разговор. Вы выйдете за меня замуж?
— Нет. Разумеется, нет, — ответила она твердо, чтобы усилить смысл сказанного. — Вы самый последний человек, за которого я могла бы выйти замуж. Надеюсь, вы поняли?
Выражение голубых глаз почти не изменилось, разве что стало чуть веселее.
— Даже если я скажу вам, что это одна из возможностей, может быть даже единственная, сохранить имение для детей Джона?
Во внезапно наступившей тишине Флора услышала, как гулко забилось ее сердце, почувствовала, как пересохли губы и прервалось дыхание. Прошла долгая минута, прежде чем она выговорила глухим чужим голосом:
— Объясните ваши слова, пожалуйста.
— Все просто. Если вы выйдете за меня замуж, я уплачу по закладной и дети не лишатся наследства. Они проведут свое детство в фамильном гнезде, а я стану растить их как своих собственных — как наших общих.
— Вы имеете в виду, что станете заботиться о них, как заботились бы о своих родных детях? — неуверенно произнесла она.
— Мы сможем заботиться о них вместе.
Флора изумленно воззрилась на него:
— А что их ждет в противном случае?
— Разумеется, я не допущу, чтобы дети Джона голодали. Но если я буду воспитывать их один, то мне придется подыскать им другое жилище. Много времени я им уделять не смогу, но думаю, что сумею найти подходящую гувернантку…
— Стойте, — прошептала Флора. Она кашлянула, чтобы вновь обрести голос, который от волнения пропал. — Это же просто самый настоящий шантаж! Но для чего?
— Как, вы еще не поняли? — удивился он. — Но мне казалось, я все ясно объяснил. Мне нужны вы, Флора.
— Есть такая поговорка о преисподней, ярости и презренных женщинах… Вас, очевидно, чужое презрение мало трогает, Григ?
Он рассмеялся.
— Может быть, самую малость.
— Какой-то бред! — с горечью воскликнула она. — Вы не оставляете мне выхода! Это какое-то безумие.
— Смотря как взглянуть. Быть моей женой вовсе не так страшно, как вы себе рисуете. Одним махом вы надежно обретаете и имение и четверых детей, которых обожаете и которым вы необходимы. Подумайте хотя бы об этом.
Флора закрыла глаза. Она действительно не могла не думать о детях, о маленькой Кэтти, родная мать которой умерла, когда девочке было всего два года. Малышка ее не помнила, не понимала, что такое мачеха, и считала своей мамой Флору. Девочка в последнее время очень нервничала, ее состояние беспокоило Флору. Она подумала о Мэри и Майкле, преданных друг другу близнецах, и о Джонатане. Бедный, страдающий подросток до сих пор остро чувствовал утрату, смотрел сейчас на мир с горьким цинизмом и разочарованием, и все больше отбивался от рук.
Она открыла глаза и встретилась взглядом с Даймоном.
— А также, — произнес он спокойно, — вы станете жить в свое удовольствие и будете получать каждый месяц деньги «на булавки».
— Если раньше я вас просто терпела, то сейчас ненавижу, — ответила она так же спокойно.
Он только улыбнулся.
— Но вы согласны?
— Только потому, что у меня нет выбора.
— Это не совсем точно, — произнес он с подчеркнутой медлительностью, — но тем не менее… И когда?
— О, предоставляю вам полное право самому назначить дату, господин Даймон.
— Как насчет этого же числа следующего месяца? За это время дети успеют свыкнуться с мыслью о нашем браке.
— Надеюсь, что и я тоже. — Она поджала губы.
— У вас было время привыкнуть к этой мысли, — заметил он вкрадчиво. — Но если наш будущий брак внушает вам такое отвращение, я удивлен, что вы до сих пор не покинули страну или не придумали что-нибудь более мелодраматическое.
— Вам прекрасно известно, что я была здесь своего рода заложницей, Григ.
— Разве? — Он задумался. — Это мне не приходило в голову. Слушайте, почему бы вам не пригласить меня на выходные? Мы могли бы начать обсуждать приготовления к свадьбе, да и вообще, разве у нас теперь мало дел?
— Конечно же, непременно приезжайте, — откликнулась Флора с подчеркнуто фальшивой сердечностью. Но вся ее поза и взгляд говорили совершенно противоположное — «ступайте к черту».
Он молча откланялся.
«Дорогая мамочка, — писала Флорида этим же вечером. — Надеюсь, я могу по-прежнему называть тебя так, а не сестрой Марией Маргаритой. У меня важные новости — я опять выхожу замуж. Я прекрасно помню, как из тиши своего монастырского уединения ты возражала против моего первого брака. Если судить с чисто материальных позиций, этот второй еще удачнее первого. Может быть, ты слышала о Григе Даймоне — о нем, кажется, многие знают. Да, тот самый, который в двадцать шесть лет унаследовал от своего отца телевизионную империю и теперь, в тридцать три года, может с полным правом именоваться „королем телевидения“. Григ был другом Джона, он опекун его детей и имущества, а я — мачеха, так что идея кажется неплохой. Что же касается твоих прежних возражений, то мистер Даймон только на десять лет старше меня, детей у него нет, и он во всех отношениях подходящий жених. Но только я его не люблю и не думаю, что он любит меня. Что тебе еще рассказать? Наша свадьба состоится ровно через месяц…»
Флорида подняла голову и уставилась в пространство перед собой. Написать, что я чувствую себя страшно растерянной, испуганной, загнанной в угол? Она на миг закрыла глаза, потом решительно разорвала блокнотный листок пополам и бросила в корзинку для мусора. Но через секунду вынула его и разорвала на этот раз уже в мелкие клочки, которые посыпались в корзинку, словно конфетти. Она думала, что попытка объяснить все маме в письме была неудачной затеей, что это только усилит отчуждение между ними. Если ее мама и сделала что-то правильное в своей жизни, так это то, что стала образцовой монахиней…
На следующее утро, одеваясь, Флора заметила у себя под глазами легкие тени, поморщилась и встряхнула головой. Она натянула джинсы, синий свитер, перевязала волосы сзади лентой и отправилась на свой утренний обход — будить и собирать детей в школу. Когда умытые и одетые дети собрались за большим столом за завтраком, который подавала Мадж, Флора изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало.