- А это кто тут у нас? - парень осмотрел ее с ног до головы, раздел взглядом, ухмыльнулся, глядя на ее берцы, - Оригинально, таких у меня еще не было. Братик, ты никак поменял свои предпочтения или так, милостыню подаешь?
- Заткнулся бы ты, Казанова, - Шрайман грозно глянул на братца и хорошенько приложился к стакану с виски, - Это охрана.
- Охрана? - презрительно переспросил малец и снова на нее уставился, - Красавица, ты сексом в них занимаешься? Или с пистолетом под подушкой?
Мальчик подумал, что это была шутка старшего брата, пытающего его осадить. Зря.
Дима скинула куртку, прошла в гостиную и села на диван. Вся злость и ярость от разговора с Дроздом переплавилась в желание утереть этому мальчишке нос, может и глупо, но она таких зарвавшихся сосунков терпеть не могла, поэтому, с удовольствием решила его немного позлить.
Скинула свои берцы, пошевелила пальцами, разминая ноги, сбросила пиджак и благосклонно кивнула подоспевшей домработнице, поинтересовавшейся все ли будут ужинать в зале.
- Да, сексом я занимаюсь с пистолетом под подушкой, - вытащила пушку и с удовольствием понаблюдала как этот красавчик сходит с лица и бледнеет, а шрам на щеке становится еще заметнее, - Но ты, красавчик, до моего вкуса не дотягиваешь, лицо со шрамом в твоем исполнении хромает на обе ноги.
Зацепила. Увидела, как мальчишка взбесился. Подорвался с дивана, но сделать ничего не успел.
- Сядь! - это рыкнул Шрайман, Дима аж застыла, не знала, что он так умеет, - Ты сейчас извинишься перед Димитрией и больше сегодня мне на глаза не попадаешься. Все твои проблемы, просьбы и жалобы на жизнь обсудим завтра утром, и будь добр, проснуться вовремя.
Даниил захлебнулся своим бешенством, и, если бы не стальной взгляд Шраймана, парень бы взорвался и натворил дел.
- Извините, - проблеял малец, зло глядя на брата, - Больше не повторится.
А позже вылетел из гостиной, и на ужин не спустился.
- Зря ты так.
- Он зарвался, Дима, а это я ему спускать с рук не буду.
- Ты поздно взялся его воспитывать.
- Может быть и поздно, но позволять так себя вести с... тобой не буду!
- Я не нуждаюсь в защитниках, - равнодушно заметила, и начала разбирать пистолет на винтики, почистить его надо.
- Знаю, и надеюсь, что Даня поймет то, что я понял.
- А что ты понял? - ей даже интересно стало, такой у него был тон.
- Что ты мне не по зубам, а уж ему, тем более.
Шрайман залпом допил свой виски, скривился, встал и пошел ужинать. А она осталась сидеть и думать, что он имел в виду, но так и не додумалась до истинного смысла его последнего высказывания. Забила на него и тоже пошла есть, она таки была дико голодной...
Первое впечатление, как правило, либо полностью верное, либо же совсем ошибочное.
Даниил Шрайман через пару дней доказал, что первое впечатление ошибочно и верно одновременно.
Уважаемые читатели, поддержите автора, подписывайтесь на профиль, добавляейте книгу в библиотеку, ставьте лайки! Мне очень важно ваше внимание!
Глава 8 Часть 1
***
Сургут, Россия. Сейчас.
На часах 7.30 утра, а он находится в своем офисе. Не в удобной теплой постели в собственном доме. А в гребаном офисе, в своем кабинете, и спит на диване, пусть и достаточно удобном.
Видела бы его Дима, это точно бы стало очередным поводом его постебать, пошутить со вкусом, но недолго.
Удивительная штука жизнь. Если бы он верил в высшую силу, то считал бы, что жизнь, это женщина с черным чувством юмора.
Надо было вставать, принять ледяной душ и снова заниматься делами, которым конца и края не видно. Но надо. В последние годы это слово определяло всю его жизнь. На вопрос «зачем?», он сам себе отвечал: надо. Кому надо? Зачем надо? Все это оставалось без ответа.
Просто жил и делал то, что должен был делать-, не для себя, для других.
Для себя он делал другое. Строил, планировал, думал, как лучше. И практически закончил делать то, что так долго мечтал получить.
Оставалось совсем чуть-чуть.
Но «черный юмор» опять решил вмешаться и внести свои коррективы.
Ибрагим, (а за глаза его называли Сургут), всегда шел вперед и не оглядывался по сторонам, не позволял никому и ничему отвлекать его от намеченного пути, конечной цели. И уж тем более он бы никогда не позволил женщине встать на его пути.
Когда-то.
Он никогда не понимал отца: как тот мог бросить его мать и жениться на другой, завести еще одного ребенка, решиться перечеркнуть все, ради какого-то туманного эфемерного понятия «счастье».
Отец пытался что-то объяснить, вдолбить в дурную голову, Ибрагим его тогда услышать не был готов, и понять тоже.
Многим позже, когда сам столкнулся с неизбежностью любви к своей женщине, смог понять не только отца, но и многих других мужчин, что ради своих женщин совершали безумства.