— Дима, детка, спрячь пушку, я пришел с добрыми намерениями.
— С добрыми, это с какими?
В комнате заметно поднялся градус напряжения. Кимура перестал зубоскалить и расстегнул пиджак, Шрайман просто весь подобрался, а бедная домработница, подававшая чай, чуть не уронила новый заварочный и, наверняка, дорогой чайник.
— Привез твой заказ, и кое-что еще в подарок.
— Щедрость никогда не была одной из твоих добродетелей.
Мужчина, никак не похожий на наемную убийцу, расхохотался.
— Дорогая, у меня вообще нет никаких добродетелей, ты забыла?
— Тогда, зачем приперся? Не поверю, что у такого завидного предпринимателя, нет спец. доставки, — желчно проворковала с нежной улыбкой на лице.
— Ты затеваешь бучу, мне стало любопытно из-за кого, — Марат бросил внимательный взгляд на Шраймана, — Я уж было подумал, ты окончательно свихнулась.
— Твое мнение, относительно моего умственного здоровья, меня не волнует.
— Тебя вообще ничье мнение, по этому поводу, не волнует, но это так, лирика. Привез все, и новую защиту, понравится, — подарю. Разработка новая, у нас еще не популярная, слишком затратное производство и цена…, - он широко улыбнулся, облизал нижнюю губу, — Кусается.
Дима кивнула Кимуре, чтоб сидел и не рыпался, Ромка, подошедший давно, стоял возле выхода и тоже с пистолетом наготове.
— Ух, какие вы все серьезные, — Марат же улыбаться не прекращал.
В простых немаркированных коробках лежали патроны для ее «малышки», а также экспансивные пули девятого калибра.
Кимура только увидел их, поперхнулся воздухом.
— Ты совсем, что ли? Тебя за использование, — кивнул на пули, — этого, посадят.
— Не ссы, принцесса, Дима не дура, подставляться не будет. Пули чистые, без насечек, производителя не определят. Разрыв мягких тканей, раздробленные кости, — в общем, все, как ты любишь, дорогая, — и снова безумная улыбка на лице.
— Дима, — Кимура попытался до нее достучаться, — Это незаконно.
Шрайман, молчавший до этого, заговорил, глядя ей прямо в глаза.
— Кимура, мы наняли наемного убийцу, разыскиваемого Интерполом, — это, по-твоему, законно? Она знает, что делает, — резко осадил Шрайман.
Дима хотела бы ответить, что ей защитники не нужны, но смолчала.
Кимура, порой, переходил черту в общении со своим боссом, а Шрайман был именно боссом ему, не ей. И Игорю было его необходимо осадить, что он и сделал, а Диме нужно было проглотить свое возмущение, что и она сделала.
Две оставшиеся коробки были заняты совершенно новенькими, еще пахнувшими карбидом и резиной, жилетами.
— Диски из карбида кремния и керамические матрицы, идут послойно, под рубашкой незаметны. Прослойка волокон позволяет равномерно распределить силу удара, минимизируя травму в одном месте. Конечно, против прямого попадания снайперского снаряда не защитит, но пробьет не глубоко, загасит движение к цели. Обычные пули с близкого расстояния, практически не пробивают, но больно, чертовски.
А вот это ей понравилось.
Шрайман бы не согласился носить прокачанный бронежилет. Во-первых, он весит добрых сорок кило, а во-вторых, будет заметен даже слепому. Безопасно, да, но сводит на нет все их подпольные, так сказать, усилия.
— Игорь Михайлович, надо примерить, посмотреть. Проверить.
Шрайман кивнул, соглашаясь, а потом посмотрел ей в глаза и прищурился подозрительно.
— В каком смысле, проверить? — настороженно переспросил.
— В прямом.
— Ты хочешь, чтобы я его надел, а потом спокойно стоял и ждал, пока ты в меня выстрелишь, ты это подразумеваешь под проверкой?
— Могу стрельнуть в Кимуру, если хочешь, — она пожала плечами, — Мне как-то без разницы, но проверить надо.
— Это безумие.
— Жилеты стоят бешеных денег, принимать такие подарки мне не позволяет природная скромность. Так что, придется проверять, — я плачу только за проверенный товар. Шрайман, ты же делец, знаешь, как правильно это делается.
Шрайман взбесился, но сдержался. Не стал орать, не стал психовать и обзывать ее разными словами. А ему бы этого очень и очень хотелось. Она, прям нутром чуяла, как он ее в уме сейчас посылает в пеший эротический тур по интересным местам.
— А на себе эксперимент провести не желаешь? — язвительно предложил ее почти что босс.
— Нет, не желаю. Но раз так желает ваша сиятельная особа…
Она поклонилась публике, достала из кобуры пистолет и передала его Ромке, он сжал кулаки и положил ее глок на стол.
— Пошла ты к черту, — сказал и ушел наверх. Где-то громко грохнула дверь.
— Что? Никто не желает пустить в меня парочку пуль?
Все молчали. Безобидная шутка привела к тому, что сейчас каждый, кто был в комнате, смогли понять одну и очень простую вещь.
Она едва держится на грани дозволенности. Едва способна балансировать на краю, и не свалиться туда, откуда вменяемыми не возвращаются.
Сейчас она ощутила себя такой же безумной, как Марат.
Димка молча нацепила на себя жилет, прямо поверх обычной футболки, закрепила замки до контрольного щелчка. Повернулась вправо/влево, проверяя удобно и комфортно ли будет двигаться, не сдавливает ли грудную клетку.
Шрайман успокоился, Кимура тоже. Напряжение перегорело.
Не было щелчка затвора. В ее глоке затворная рама не расшатывается быстро, кучность и меткость выстрела идеальны.
Марат улыбнулся ее действиям, быстрым отточенным движением подхватил ее пистолет и нажал на спусковой крючок.
Раздался оглушительный звук. В ушах зазвенело. Плечо адски заболело. Но не было обжигающего онемения, которые появляются после пулевого ранения.
— Ауч, больно же! — она, как можно небрежней постаралась произнести эту фразу, чтоб Шрайман убедился: жива, а Кимура не прикончил этого безумца, — Но работает, берем, Маратик, берем!
Глава 6 Часть 1
****
У него, в ушах, до сих пор звенел ее безумный смех.
«Берем, Маратик, берем…», и улыбка во весь рот, а сама от боли едва не синяя стала…
Шок.
Шрайман свое состояние определил именно как шок. Все было, как в кино, и не как в кино, одновременно.
До этого дня он никогда не слышал звука выстрела пистолета, но представлял себе, что это не так громко и звонко. Оглушительно.
События развернулись настолько стремительно, что обдумать и проанализировать удалось только сейчас, спустя пару часов и полбутылки виски. Забыл про лед, пил так, и вкуса не чувствовал.
Завалился в кабинет, снял запонки и закатал рукава. И просто пил, сидя в кресле.