— Такой узкий, мать твою, — ругался Джерард сквозь сжатые зубы, и его рука, пахнущая мятой, скользила по дрожащему боку Фрэнка, чтобы снова вцепиться в твёрдый и ожидающий ласки член. — Потрясающе узкий…
Фрэнк только жарко и рвано дышал, прикусывая край гладкой подушки. Та сходила с ума, пытаясь подстроиться под предлагаемые формы, чтобы обеспечить голову максимальным комфортом. «Бедное, не привыкшее к играм людей создание», — подумал Фрэнк и улыбнулся. Ровно на секунду, пока очередной толчок Джерарда не взорвал его изнутри грёбаным рождением новой вселенной.
— А-ах! — прокричал он, прогибаясь в спине и сильнее выпячивая бёдра.
— О, Фрэнки… Я думал, что не услышу сегодня этот развратный стон. Сейчас, детка, — шептал Джерард, подстраиваясь сзади и начиная прицельно, дико вдалбливаться в податливое и вспотевшее тело, вышибая из Фрэнка слёзы, шипение, стоны и ругательства, такие, каких больше никто и никогда от него не слышал.
— Сукин сын, — шипел Фрэнк, впиваясь пальцами в руку на своём же члене. — Ещё… Быстрее, мать твою, — приказывал он стонами, пытаясь захватить как можно больше воздуха лёгкими. — Ненавижу тебя… — Внутренности наливались кипящей лавой, нерастраченной космической энергией, грозясь взорваться тысячей солнц и вылиться наружу.
— Да, Фрэнки, да… Ещё немного… — с упоением шептал Джерард, то и дело кусая шею, не задумываясь над тем, насколько больные и видные метки оставляет. Он так давно грезил об этом, так сильно мечтал, что сейчас, когда шанс всё же выпал, не намеревался его упускать.
Его накрыло резко и неожиданно. Он даже не успел выйти, изливаясь, корчась в сладких и таких обжигающих судорогах, испуская шипение, словно весь воздух разом вырвали из груди каким-то кровавым клочком. Джерард заполнил его собой, своим горячим огнём, и ощутив это, Фрэнк всхлипнул и дёрнулся, пачкая тугой струёй спермы простыню и пальцы, что-то неразборчиво шепча…
Они дышали так взволнованно и неровно, что, казалось, не было во вселенной вокруг них иных звуков, кроме этого сбивчивого и жаркого дыхания.
— Это лучшее, что происходило со мной за последнее время, — прошептал Джерард чуть позже, мягко целуя ещё красное от укусов ухо Фрэнка.
«Это лучшее, что происходило со мной за последние десять лет», — с горечью подумал Фрэнк, а вслух сказал только:
— Слезь с меня, придурок… Тяжёлый же.
Спустя несколько минут они лежали рядом под микрофиброй покрывала и тупо смотрели в белёсый потолок, предаваясь тягостному молчанию. Потом Джерард вдруг перегнулся через край ложа и, пошарив в разбросанной с вечера одежде, вытащил нечто неопознанное на свет божий.
— Что это за хрень? — неверяще спросил Фрэнк, уже, впрочем, обо всём догадываясь.
— Это то самое, — самодовольно усмехнулся Джерард. — Контрабандный табак с Земли. Охеренно недешёвая штука. Саморазжигающиеся. Вставляют — закачаешься, с этими пукалками электронными не сравнить. Будешь?
Фрэнк смотрел на пальцы перед своим носом, осознавая всем своим существом глубину сегодняшнего грехопадения. Стеновые панели показывали рассвет над Манхэттеном, совершенно естественно заливая спальный отсек розоватыми солнечными лучами. Цифры в воздухе вещали, что почти десять.
— Буду, хер с тобой, — пробубнил он, вставляя сигарету в зубы и вопросительно глядя на Джерарда. Тот ответил самодовольным взглядом и ловким щелчком пальцев двинул по кончику сигареты, наглядно объясняя принцип. Край быстро вспыхнул, задымился и успокоился, превращаясь в ровно горящую алую звёздочку.
— Какой же кайф, — вздохнул Джерард, глубоко затягиваясь, и распластался по постели, нагло опуская голову на плечо Фрэнка рядом.
— Ничего не могу возразить, — прикрыв оба глаза, Фрэнк самозабвенно предавался брошенному несколько лет назад курению. Стоит ли говорить о том, что контрабандный, настоящий табак ему только снился? И дело не в деньгах — у Фрэнка их было столько, что тратить на Кольце Нибелунга совершенно некуда. А доставать что-то «противозаконное и контрабандное» он попросту не умел.
Они успели сделать по три — четыре затяжки…
— Задымление, задымление, — неожиданно заверещала автоматика противным женским голосом, чуть позже добавляя и мерзкий звуковой сигнал. — Предположительное возгорание в спальном отсеке, просьба покинуть отсек до устранения очага…
— Блядь, — выругался Джерард, подскакивая на месте. — Выруби её.
— Отменить, — запаниковал Фрэнк, вытаскивая изо рта сигарету, — то есть, отключить ликвидацию возгорания! — крикнул он в воздух.
— Отклонено. Доступ несанкционирован. Задымление степени «В», до ликвидации пять… четыре… три… две… одна…
Из незаметных пазов в потолке выдвинулись маленькие форсунки и тихо зажужжали, раскручиваясь вокруг своей оси. В воздух, доставая в самые отдалённые уголки отсека, брызнули тонкие струйки противопожарной пены с чарующим озонным запахом «После грозы». Фрэнк помнил, потому что сам выбирал…
— Блядь, — подытожил он, возвращая ещё дымящуюся сигарету обратно между губ и затягиваясь поглубже. Табак был невероятно, до одурения хорош.
— Охуенно просто, — хмыкнул Джерард, повторяя манипуляции с сигаретой и заваливаясь обратно на подушку, утягивая Фрэнка за собой. — Я же говорил — с этой автоматикой никогда не знаешь, когда придётся подыхать. Поэтому надо чаще тра…
— Заткнись, а? — защищая сигарету и глаза от разбрызгиваемой в воздухе пены, счастливо предложил Фрэнк. В объятиях крепких тёплых рук было потрясающе комфортно. Кажется, всё шло именно так, как и должно быть.
Комментарий к III
нет, как оказалось, одной-двумя частями я не отделаюсь О_о
/отбетил - Эйка/
========== IV ==========
Сидеть за стойкой ретро-бара было потрясающе. Тёмное царство за спинами посетителей ненавязчиво перетекало в пространство за стойкой, где седеющий бармен в чёрной кожаной жилетке и белой чуть помятой рубашке устало натирал тяжёлые, стеклянные (не дай боже разбить…) пивные кружки и изредка улыбался всем троим косой ненавязчивой улыбкой. Тёплое и совершенно настоящее дерево стойки под локтями и пальцами, мерцание множества бутылок с разноцветными жидкостями (наверняка профанация, но Фрэнку нравилось думать, что всё пойло в них, как и этикетки — настоящее), неяркие мутноватые лампы, свисающие почти до их макушек, и высокие стулья с хромированными ножками и мягкой кожей сидений — всё это создавало потрясающую атмосферу. А ещё тут со всех углов лился древний инструментальный рок, и это было чем-то потрясающим и невероятно расслабляющим. Фрэнк совершенно забыл, как давно не был в подобных «злачных» местах. Конечно, злачным местом бар на Кольце Нибелунга считался только номинально, то есть, изо всех сил пытался поддерживать марку беспокойного местечка с тёмной историей и непонятными посетителями. Этакий паб начала двадцать первого века, куда приходят только чтобы выпить, снять кого-нибудь на ночь, поговорить по душам с барменом или подраться — хотя последнего не случалось в этих стенах ни разу, времена не те. Более того, в «Полли и Пэм» существовал дресс-код. Никаких стандартных комбинезонов, электронных бэйджиков и прочих наворотов, сопутствующих две тысячи четыреста двенадцатому. Если ты хотел приходить именно в этот бар, а не стандартный, мерцающий неоном и хромом и бьющий по мозгу новейшей ломкой техно-музыкой и синтетическими коктейлями, должен был раскошелиться на определённый костюм, добыв его на аукционе в космонете.