— Доктор, а длительный период — это сколько?
— Пока ваш муж полностью не оправится, но даже и после этого — никаких потрясений. Не стоит рисковать.
Лизетт опустилась на стул возле кровати, всей душой желая взять Грега за руку, но не смея сделать этого. Чуть выше запястья торчала игла капельницы, и Лизетт боялась, что Грег, открыв глаза и увидев ее, попытается вырвать руку. Тогда игла выскочит из вены.
Лицо Грега было удивительно спокойным и почти мальчишеским. Ярость и боль, искажавшие его, сейчас исчезли. Не удержавшись, Лизетт все же слегка коснулась руки Грега. Она любила его всем сердцем, но вместе с тем понимала, что ей нечего теперь надеяться на взаимность.
— Он может прийти в сознание в любую минуту, миссис Диринг, — тихо сказала медсестра, следившая по мониторам за состоянием пациента.
Сердце Лизетт сжалось от страха. Что она увидит в глазах Грега, когда он посмотрит на нее? Вспомнит ли он ту ужасную сцену? А вдруг потребует, чтобы она ушла и больше никогда не приходила? Ресницы Грега затрепетали, и он медленно открыл глаза.
— О дорогой! — прошептала Лизетт. — Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Не прогоняй меня.
— Здравствуй, дорогая, — тихо отозвался Грег, и Лизетт поняла, что он еще ничего не вспомнил и, возможно, не вспомнит в течение нескольких часов. Ей снова предоставлялась отсрочка.
— Я люблю тебя, мой милый, — пробормотала Лизетт. — Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю. — Он попытался улыбнуться. В этот момент к кровати подошла медсестра и склонилась над Грегом. — Все хорошо, мистер Диринг. Но прошу вас больше не разговаривать.
— Ладно, — Грег закрыл глаза, снова погружаясь в сон, — как скажете…
Покидая палату, Лизетт почувствовала, что эти несколько драгоценных минут вселили в нее надежду. Медсестра разрешила ей повидать Грега через семь-восемь часов. За это время она успеет вернуться домой, принять душ, переодеться и немного поспать.
Симонет ждала ее в машине. Лизетт уселась на пассажирское сиденье, позволив служанке вести «линкольн». Она немного успокоилась. Грег не захочет видеть ее, когда к нему вернется память. Потребует развода. Но развода не будет. Лизетт останется с ним, что бы он ни говорил и ни делал. Сейчас она осознала, что Грег любил ее до того самого момента, как вошел в спальню коттеджа в Кармеле. Именно тогда исчезли все его иллюзии. Теперь уже не до признаний. Доктор сказал вполне определенно: никаких стрессов и волнений. Правда о Доминике, которую Лизетт скрывала девять лет, должна оставаться тайной. Она не расскажет Грегу о том, что страдания и чувство вины отдалили ее от него и бросили в объятия Люка. Но не оставит Грега. И если он откажется считать ее женой, Лизетт станет его сиделкой. Кем угодно, лишь бы остаться с ним.
Надежды Лизетт на то, что память к Грегу вернется лишь через несколько дней, испарились, как только она вернулась в палату.
— Тебе нужен развод, чтобы выйти замуж за Люка, — отрывисто проговорил Грег.
— Нет, — спокойно возразила Лизетт и подумала: «Неужели он не помнит, что несколько часов назад, придя в себя, говорил мне о любви?» — Мой роман с Люком закончен.
— Почему? Из-за этого? — Откинув простыню, Грег указал на трубки капельницы и повязки.
— Простите, миссис Диринг. — Медсестра быстро подошла к кровати. — Если мистер Диринг будет волноваться, мне придется попросить вас уйти.
— А миссис Диринг и так уходит, — заявил Грег, безжалостно посмотрев на Лизетт.
И она ушла. Следующие несколько дней Лизетт провела на жестком стуле возле дверей палаты. Туда заходили мать и отец Грега, Крисси, Ник. Их удивленные взгляды причиняли ей боль, но она не пыталась ничего объяснить им.
— Не хочет ли муж увидеть меня? — постоянно спрашивала Лизетт медсестер, но каждый раз получала отрицательный ответ.
Хирург, оперировавший Грега, разговаривал с Лизетт более часа, показывал рентгеновские снимки, объяснял характер повреждения позвоночника. Нервы тоже повреждены, но восстановятся. Вероятно, Грег снова будет ходить, хотя пока лечение не принесло ощутимых результатов. Выписавшись из больницы, Грег будет в инвалидной коляске. Курс физиотерапии займет несколько месяцев, а может, и лет.
Ник регулярно навещал Грега, который потребовал, чтобы ему приносили деловые бумаги и корреспонденцию.
— Он не говорил вам, что намерен делать с агентством? — спросила как-то Лизетт, когда Ник вышел из палаты с пачкой документов.
Ник покраснел. Его очень смущало то, что Лизетт постоянно сидит в коридоре, ожидая, пока муж согласится увидеть ее. Одному Богу известно, что произошло между ними. Никто ничего не знал — ни родные Грега, ни медперсонал. Но что бы ни произошло, Ник был уверен: подобная ситуация не способствует выздоровлению Грега.
— По его словам, миссис Диринг, никаких перемен не будет. Он решил продолжать руководить агентством.
— Спасибо, Ник.
Под глазами Лизетт залегли синие круги, бледная кожа казалась прозрачной. Ник подумал: «Сколько же времени она по-настоящему не спала и не ела?»
— Миссис Диринг… — Ник замялся, — я знаю, это не мое дело… но, что бы ни произошло между вами и мистером Дирингом… мне очень жаль.
— Спасибо, Ник, — повторила Лизетт так печально, что у Ника заныло сердце. Выходя из больницы, он размышлял о том, насколько правдивы слухи о том, что у Грега есть женщина в Нью-Йорке и шеф намерен развестись с женой. Если так, очень жаль — они прекрасная пара.