На них сыпались искры. Грег крепко сжал руку Лизетт.
— Это бесполезно. Он мертв! Немцы наверняка убили его еще до того, как их забросали гранатами.
Вдруг что-то громко затрещало, и огромная горящая балка рухнула на пол главной столовой. Лизетт окаменела от горя и отчаяния. Она спасла жизнь Люку, и вот теперь он мертв… как Дитер, как сотни и тысячи других.
— Что нам теперь делать, сэр? — спросил капитан у Грега.
— Осмотрите соседние деревни. Я встречусь с вами через час.
Солдаты ушли, а Лизетт стояла не шевелясь. Горел даже сад. Лепестки роз, съеживаясь, падали на землю, тлели кусты жимолости. Грег обнял девушку за плечи.
— Идемте, Лизетт. Спасти ничего не удастся, а пожар со временем сам потухнет.
Со временем. Семьсот лет замок возвышался над буковой рощей и морем. Семьсот лет гордился своим величием. Лизетт увидела, как жадные языки пламени добрались до комнаты в башне, как вспыхнули шелковые занавески.
Грег осторожно оттащил девушку назад.
— Я отвезу вас в Сент-Мари-де-Пон, — решительно сказал он.
Лизетт кивнула. Она остановится у мадам Шамо, а позже, когда дороги станут безопасными, поедет к родителям в Баллеру.
— Мне очень жаль Люка Брендона, — смущенно промолвил Грег, распахивая перед Лизетт дверцу кабины грузовика.
— Благодарю вас, — чуть слышно ответила она.
Они молча доехали до моста, и Лизетт попросила высадить ее.
— Я хочу немного побыть одна, прежде чем пойду к мадам Шамо.
Грегу не хотелось отпускать девушку, но он остановил грузовик.
— Вы в порядке? — спросил он.
— Да. — В голосе Лизетт прозвучала уверенность в том, что судьбе не сломить ее. — До свидания, подполковник Диринг, и спасибо вам. Вы были очень добры ко мне.
Грегу многое хотелось сказать Лизетт, но все это сейчас было неуместно. Совсем недавно девушка похоронила друга семьи, возможно, даже родственника. Люк Брендон, собиравшийся жениться на ней, погиб. И дом ее сгорел дотла. Обняв Лизетт за талию, Грег помог ей спрыгнуть на землю. Боже, как же ему не хотелось отпускать ее!
— Вы уверены, что у вас не будет проблем в Сент-Мари-де-Пон?
Лизетт тронула его забота.
— Уверена. До свидания, подполковник Диринг.
Грег поцеловал руку Лизетт.
— До свидания, — ответил он и подумал, как нелепо звучат эти слова — ведь ему не хотелось расставаться с ней до конца жизни.
Мадам Шамо ужасно расстроилась, узнав о пожаре в Вальми, и сразу предложила Лизетт погостить у нее. Через три дня после пожара Лизетт в сопровождении старика Блериота отправилась на руины, чтобы поискать вещи, которые пощадило пламя. Они нашли каменную хлебницу, потемневшую от огня серебряную рамку, где была когда-то свадебная фотография родителей, и оловянную вазу.
Однако обгоревших человеческих останков Лизетт не обнаружила. Когда она вернулась вечером в дом мадам Шамо, судьба нанесла ей еще один жестокий удар. Ослабевшая, измотанная физически и эмоционально, Лизетт поначалу не обратила внимания на тупую боль в нижней части спины. И только почувствовав, как по ногам струится теплая кровь, все поняла.
Лежа на узкой кровати, Лизетт молилась о том, чтобы кровотечение прекратилось. Но оно периодически продолжалось три дня, после чего не осталось никакой надежды на то, что она сохранила ребенка Дитера. Лизетт была в отчаянии.
Через неделю из Баллеру вернулся граф, и они вместе посетили руины замка.
— Наружные стены сохранились. — Андре де Вальми мужественно переживал трагедию. — Главную столовую уже не восстановишь, но, возможно, со временем удастся отремонтировать другие комнаты.
— А где ты до этого будешь жить? В Баллеру?
— Нет, здесь.
— Здесь? — удивилась Лизетт. — Но здесь нельзя жить. В замке нет ни крыши, ни полов.
— Сохранились комнаты над конюшней. Они тоже часть Вальми.
Упорство отца приободрило Лизетт. Да, в комнатах над конюшней жить будет очень трудно, там нет ни электричества, ни воды, но… Впервые после того как Лизетт поняла, что потеряла ребенка, она почувствовала желание жить.
— Мы вместе будем жить здесь, — решительно сказала она. — И постепенно приведем в порядок комнату за комнатой.
Граф потрепал дочь по плечу.
— Твоя мать не разделит нашего энтузиазма, но ей сейчас неплохо и в Баллеру. Когда же война закончится, она захочет вернуться в Париж, а не в Вальми.
Мадам Шамо убеждала Лизетт отказаться от этого абсурдного плана, но та твердо решила обосноваться в Вальми, считая, что это для нее единственный выход.
Старик Блериот навещал их, приносил новости, которые узнавал от солдат, продолжавших выгружать на побережье технику и боеприпасы. В конце июня прошел слух, что американцы заняли Шербур. Говорили, что сражение было жестоким и американцы понесли большие потери.
— Папа, я надеюсь, что он остался жив, — сказала Лизетт, разбирая с отцом остатки пола в малой столовой.
— Кто, дорогая? — спросил граф. У него болела спина, а руки были в порезах и царапинах.
— Подполковник Диринг. Тот американец, который останавливался в замке.
— Я тоже надеюсь.
Лизетт рассказала отцу про американского офицера, проявившего к ней доброту, про Люка Брендона, сбитого английского летчика, который погиб от рук немцев. И про смерть Дитера Мейера.
Граф выразил сочувствие дочери, но вместе с тем испытал облегчение. Слава Богу, теперь не возникнет неприятностей, связанных с браком немца и француженки. Анри де Вальми огорчился, узнав, что Лизетт потеряла ребенка, однако он надеялся, что со временем она посмотрит на все это иначе. Окружив Лизетт любовью и заботой, граф молился о том, чтобы дочь снова обрела счастье… настоящее счастье, без всяких осложнений.