– Привет, – Паша обратился к Дашиме, как к давней знакомой. – Вот, пришел отблагодарить, – протянул увесистый пакет с фруктами и деликатесами, а также пышный букет из фиолетовых ирисов, почти не потерявший своего очарования за долгую дорогу.
– Спасибо, не стоило. Ты здесь живешь, что ли? – Дашима пригласила Павла в дом и усадила за стол.
– Нет, я ищу здесь жилье, – с ходу соврал Паша. – Не подскажешь, кто сдает?
– Зачем тебе здесь жилье? Ты что, приехал за нефритом?
– С чего бы? Просто приехал. Художник я, а у вас край красивый, приехал вдохновляться.
– Художник? С роду бы не подумала. Больше на бездельника похож.
Может, это и прозвучало слишком жестко, но Пашу развеселило. А кто же он, если не бездельник?
– Вот я – художница! С детства рисую, а мама заставила в медицинский поступать. Теперь на жизнь зарабатываю талантом, – Дашима кивнула на ноутбук, стоявший в углу кухни на столе. На фоне общей обстановки ноутбук производил впечатление пира во время чумы. – Вынуждена была уйти из медицины по состоянию здоровья, перешла на фриланс, которым занималась во время декретного отпуска. Рисую на заказ и жизнью довольна!
– Хватает заработка на жизнь?
– У меня еще пенсия есть. Я на инвалидности после родов. Сердце…
Павел заметил, что Дашима двигалась очень медленно, каждое движение давалось ей с трудом. Как живет она в деревенском доме? Ей бы в благоустроенной квартире жить. Словно прочитав его мысли, Дашима пояснила:
– Уволилась и приехала дом продавать. Добавлю потом и куплю квартирку в Закаменске. Если получится продать, конечно. Кому сюда понадобится ехать, в нашу Богом забытую Утату?
Беседа текла неспешно. За разговорами Павел даже не заметил, как стемнело. У него с Дашимой нашлось много общего, особенно, увлечение рисованием. Девушка показала свои альбомы. В ее рисунках чувствовалось что-то особенное, что Павел, в силу ограниченности образования, объяснить словами не мог.
– Вот, – удрученно произнесла Дашима. – Стемнело, а я воду не привезла. У нас колодец сломался, до соседей приходится ходить за водой.
– Пошли вместе, покажешь дорогу, а я привезу.
За водой пошли втроем: Дашима, Паша и ее маленький Доржик, который уселся на тележку рядом с флягой. Паша катил тележку и умилялся мальчиком. Детей у него не было, как и серьезных отношений с девушками. Все пророчили ему раннюю женитьбу, но судьба не давала ему ни одного повода отказаться от привычного одиночества. Выросший в детдоме, Павел не стремился заводить семью. А сейчас вот, в безмолвной деревне, рядом с красивой скромной женщиной и ее нежным ребенком, он засомневался, правильно ли живет, не прожигает ли жизнь свою попусту.
Ночь стала отличным предлогом остаться незваным гостем у Дашимы, а ее болезнь позволила Павлу предложить свою помощь в быту. Он колол дрова, приносил воду, выполнял и мужскую, и даже часть женской работы по дому. Спал в отдельной комнате без окон. Во второй комнате, служившей хозяевам и гостиной, и спальней, спали Дашима и Доржик. На пустой стене этой комнаты висел портрет Дашимы, выжженный на деревянном полотне. Работа была выполнена под старину, настолько профессионально, что Паша постоянно удивлялся, каким образом Дашиме это удалось. При случае спросил ее.
– Это не я рисовала. На портрете – моя бабушка Дари. Она сама себя изобразила, тоже, видимо, рисовала в молодости, но из ее работ только этот портрет остался. Мы с ней похожи, правда? Я ее не застала, потому что я поздний ребенок у мамы. У нас с этим проблемы по женской линии. У бабушки всего одна дочь была, мама меня в возрасте родила, я сама тоже Доржика долго ждала. А когда беременна была, мне вообще рекомендовали аборт сделать и никогда не рожать. Выяснилось, что у меня порок сердца. Беременность дала осложнения, в итоге – инвалидность. Но я решила рожать, и не жалею об этом. Правда, боюсь, вдруг умру, тогда Доржик никому не нужен окажется.
– А отец его где? – бестактно поинтересовался Паша.
– Он меня бросил. Был ревнивый до жути. Доржик светленький родился, а мы оба – типичные буряты. Я ему говорила, что Доржик – копия моей мамы. Она тоже светленькая была, блондинка, представляешь! Он ни в какую, вот и отказался от отцовства. Я не стала навязываться, проживем как-нибудь без него.
Дни пролетали быстро, а Павел не замечал. Он наслаждался семейным теплом и уютом, которых был лишен в детстве. В свободное от работы в интернете время Дашима гуляла по лесу с ним и Доржиком. Они подолгу беседовали, Паша играл с Доржиком, а Дашима смотрела на них, никогда не участвуя в играх. Однажды Паша понял, что не хочет расставаться с ними. Уложив Доржика, Дашима вышла на крыльцо подышать свежим воздухом. Паша курил, задумчиво глядя на горы. Обернулся, бросил непотушенный бычок в пустое мусорное ведро, подошел вплотную к Дашиме, взял за руки и заглянул в глаза.