Незнакомец всё время торопил. Валик видел молочное сияние его больших круглых глаз. Словно фары машины они освещали путь вперёд. Ползли они долго. Ванная давно должна была кончиться. Впереди замерцало зеленое облачко. Когда Валик пролез сквозь него тело стало легким и ловким. Коленки и локти, нывшие от жёсткого кафеля, больше не болели. Его всё время тянуло вверх. Валик не понимал, куда они забрались.
– Вот тут аккуратнее бочком. Узнаешь? Ну, узнаешь?
И мальчик узнал бабкину комнату. Они пробрались по узкой щелочке за шкафом и притаились у батареи.
– Ты где?
– Ш-ш-ш-ш. Тише. Тише. Тут нельзя шуметь. Ты же не хочешь, чтобы бабка нас услышала?
– А она нас не увидит?
– Нет конечно. Ты же меня не видишь?
– Только глаза.
– Она и глаз не увидит. Нас теперь вообще никто не видит и не слышит.
Бабка копалась в шкафу, развернула простыню, достала деньги. Пересчитав, спрятала их в футляр для фотоаппарата.
– Давай ее напугаем?
– Зачем?
– Будет весело. Вот увидишь. Летим к столу.
Они прошмыгнули за шкафом, мальчик всё не мог привыкнуть, что его теперь совсем не видно.
– Бросай.
– Что бросать?
– Очки.
– Так ведь разобьются.
– Бросай, говорю.
Мальчик бросил, очки не разбились.
– Что такое? – бабка подлетела к очкам, быстро их подняла.
Незнакомец хохотал откуда-то сверху.
– А теперь моя очередь.
Глаза ринулись к ванной. Запертая дверь задергалась, словно кто-то хотел выбраться наружу. Бабка заковыляла на шум.
– Ах ты маленькая дрянь. Я тебе покажу как шуметь. Где ремень? Сейчас всыплю как следует.
Вооружившись ремнем бабка открыла дверь. Присмотрелась. Включила свет, отодвинула шторку, заглянула под ванную. Валика нигде не было. Бабка злилась, ходила по квартире, обещала наказать, выпороть, запереть на всю ночь. Мальчику стало обидно. Сама проворонила, а теперь еще и наказать хочет. Он вспомнил недоеденный суп. Шмыгнул к столу и сбросил тарелку на пол. Бабка рванула на кухню. Огляделась. Собрала осколки и вытерла жирную жижу. Снова прошлась по всей квартире, заглядывала в шкафы, под кровати, на балкон. Вывалившись по пояс из окна звала его, попутно спрашивая всполошившихся соседей. Накинув платок и прихватив ремень, выбежала в подъезд, громко хлопнув входной дверью.
***
– Ты тарелку зачем разбил?
– Захотелось.
– Молодец. Давай теперь сделаем вот что. Скоро придёт мать и мы…
Валик глубоко зевнув, перебил незнакомца.
– Скучно. Сделай меня обратно.
– Что значит обратно?
– Чтобы бабка меня снова видела. Надоела эта игра.
– Ты что. Я не могу.
Мальчик поднял рев. Он кричал, капризничал.
– Тише, ти-и-ше.
Пришла бабка. И не одна, с милиционером. Мальчик бросился к ней, но бабка его не заметила. Он кружился вокруг, хватал за одежду, шумел. Странно, тарелку сбросить он смог, а схватить бабку за кофту не получалось. Бабка заплакала, милиционер раскрыл черную папку.
***
Незнакомец за ухо затащил Валика в шкаф. Валик не видел пальцев, но прекрасно всё чувствовал.
– ТЫ ЧТО НАТВОРИЛ? Ты что натворил, маленький гаденыш-ш?
– Я к маме хочу-у-у-у.
– К маме? Ни мать, ни бабушка не желают тебя видеть. И никогда не желали. Они тебя не любят.
– Неправда.
– Правда. Бабка запирает тебя в ванной и постоянно наказывает. Мать давно променяла на … ответь, с кем она раньше спала?
– Со мной.
– Вот видишь. А теперь?
– А теперь… а теперь… она иногда пускает меня в комнату.
– Пускает. Если ты приходишь посреди ночи. Ну а что говорит твой новый дядя?
– Он ничего не говорит.
– Врёшь. Он говорит – «пусть убирается к себе!». Разве не так?