– Двенадцать лет прошло. А ведь кажется, что мы только вчера сюда переехали.
Валик не мог поверить своим ушам. Двенадцать лет. Он проспал двенадцать лет. Был ли это сон? Получается ему сейчас двадцать? От всех этих вопросов голова шла кругом. Даша смотрела календарь. Валик, пристроившись за её плечом, наблюдал, вспоминая своих тигров. Молочно-белый в серую полоску лежит на камне у водопада. А вот и ярко-красный красавец на снегу.
– Фу Даша. Убери этот пылесборник от салатов. И вообще - марш мыться. Через час садимся за стол.
Гремя тугой струей вода наполняла ванну. Валику самому вдруг захотелось окунуться в эту горячую воду, особенно когда за окнами метель. Валик знал, что почти ничего не почувствует, но вдруг случится чудо. Он увидел себя в зеркале и не узнал. Странно, он думал, что навсегда останется мальчишкой, а тут – на него смотрел совсем взрослый парень. Вошла Даша. Быстро разделась. Валик засмущался. Подглядывать нехорошо, хотя почему нехорошо? Только потому, что так говорила бабка? И всё же – Даше бы это вряд ли понравилось. Странное, неизвестное чувство овладело Валиком. Ему было очень хорошо смотреть на Дашу. Он не мог понять, что произошло потом, но лучшего он не испытывал никогда в своей жизни. Девушка погрузилась в воду, Валик стыдливо покинул ванную.
***
Стол был накрыт. Ждали только Дашу. Валику хотелось остаться с этой семьей навсегда. Почему? Он и сам не знал. Появись зелёное облачко, что дальше? Получит он своё тяжелое, такое грузное тело, зайдёт в комнату, нарушив праздник и скажет: «Здравствуйте, я Валик!». И что потом? Родная мама сбежала от него, а здесь – чужие люди. Даже если представить, что не убегут, всё равно спросят, кто он такой и откуда здесь взялся. Кто поверит в то, что с ним случилось? А если поверит, что дальше? Кому он нужен? Зачем? В лучшем случае выгонят на улицу. Что бы он сам сделал, приди к нему такой незваный гость.
Валику стало грустно. Не лучше ли оставить всё как есть. Сизый куда-то исчез. Матери с бабкой тоже нет. Всё плохое осталось в прошлом. Он может быть рядом с этой семьей, наблюдать, слушать, радоваться. Он может прожить с ними всю их жизнь, стать невидимой частью семьи. Как не крути - это его квартира, разве он не заслужил права остаться тут хотя бы как гость.
– Кхе…кхе…хы…хы…хы…, - он услышал мерзкие хрипы в спальне и бросился туда. К сожалению он сразу узнал эти звуки. Сизый валялся на книжном шкафе и тяжело дышал.
– Хы…хы…хы… Здравствуй Валик…хы … хы… как ты подрос. Выжил, гадёныш. А я думал, что расправился с тобой.
Валик кричал, но его крика не было слышно. Он проклинал Сизого. Ничего не изменилось, теперь снова будет всё как прежде. На смену ярости пришла апатия. Валику стало всё равно, потухшим голосом, лишённым даже злости он спросил.
– Почему ты не сдох?
Сизый, тяжело дыша, ничего не ответил. Потом спросил:
– Знаешь сколько тебя не было?
– Знаю. И про тебя теперь всё знаю, я видел твою Книгу. Я видел Барона на пони и Повелителя Птичьих Черепов, я был у них в гостях.
– В гостях? Это проклятое место ты называешь «в гостях»?
– Это прекрасное место, с добрыми существами. Из-за тебя наказан Ирберт. Его дразнят разноцветные обезьянки.
– Что за чушь ты несешь?
– Они просили разузнать твоё – тут Валик запнулся. Он не знал, нужно ли говорить об этом Сизому. Сизый же напротив вспыхнул, оживился, зашипел с дикой яростью:
– Говори, говори, что они хотели разузнать?
Он сильно закашлялся, глаза почти потухли. Валик молчал, слабым голосом Сизый продолжил:
– Твоя мать умерла в диких муках. Твоя бабка подохла, сгнив изнутри от болезни. Самое страшное – оба раза меня не было рядом. ЧЁРТ ВОЗЬМИ, Я УПУСТИЛ ИХ, УПУСТИЛ!
Глаза, вспыхнув на секунду яростным огнём, вновь потускнели. Сизый глубоко дышал. Ему было совсем худо.
– Здесь больше никто не умирал, Валик. Помнишь того рябого доктора, который знатно почикал твою мать? Вот он и помог мне с последней трапезой, уж не знаю братишка ли это твой был или сестрёнка. Ну а твоя мамаша - возьми да и окочурься в «скорой» по дороге в больницу. Бабка тоже померла в больнице. Вот так и вышло, что я остался без пищи.
– Поэтому ты заманил меня сюда? Хотел убить?
–Ты не живой, но и не мертвый. Как же тебя можно убить. А вот мучить – сколько угодно.