Мысли начальника станции прервал голос коменданта.
— Обстановка изменилась, Захар Николаевич, — сказал он.— Противник прорвался к железной дороге. У станции Баратынской перерезал линию. Там его будто бы отбили. Но, прямо сказать, неясное сложилось положение. Так что здесь оставлять госпитали неразумно. Давайте решать: кто поедет с поездом комендантом? Твердого человека надо послать. Бойцов дадим...
«Вчера бои шли далеко-далеко. А сегодня — на тебе, Баратынскую немцы отрезали», — думал Акулов, еще не представляя всей опасности этого прорыва. Опасность для него была пока отдалена заботой о срочной отправке санитарного эшелона. Он прикидывал в уме, откуда взять вагоны, чем оборудовать, где уберечь их от бомбежки. Не отвечая коменданту, Акулов позвонил дежурному, распорядился насчет подготовки состава.
— Может, монтера Мороза пошлем? — раздумчиво предложил Фотиев.
— Нет, Иван Сергеевич. Слабоват Мороз. Всякое встретится в дороге.
Акулову вспомнился давешний разговор о десятке, и он повторил:
— Нет, Мороз не годится. Демину отправим. Крепкая дивчина. Смелая, отчаянная... И рука у нее твердая, как ты говорил, комсомольская.
— Какая такая Демина?
— Стрелочницей у нас. Которая диверсанта поймала...
— Зо-оя! Так бы и говорил сразу, — комендант скупо усмехнулся. Акулов смутился, порозовел, зачем-то вышел на перрон.
Вновь загрохотало: немцы бомбили Шаромыш. С потолка сыпалось, пол мелко дрожал, стены глухо гудели, будто по ним колотили кувалдами. Фотиев позвонил в Рощу, доложил обстановку. Оттуда строго повторили приказ о немедленной подготовке санитарного состава. Фотиев попытался предостеречь: поезд может попасть в руки немцев. На коменданта прикрикнули.
— Легко вам командовать! — раздраженно озлобился Акулов, вбегая в комнату. — Немцы замедленных бомб набросали.
— Правда?
— Сам слушай.
Взрывы гремели то в одном, то в другом конце станции. Потолок потрескался, и оттуда сеялись пыльные струйки.
— Пойдем уточним обстановку. — Фотиев надел фуражку и, сутулясь, зашагал к двери. Акулов еле поспевал за высоким длинноногим комендантом.
На путях было безлюдно. Солнце еле проглядывало сквозь бурые облака дыма. Над поселком по-прежнему плыли серые пыльные волны: беженцы уходили подальше от врага.
Иван Сергеевич думал о том, как бы скорее отправить раненых и удержать железнодорожный мост через речку возле самой станции. Из штаба передвижения войск его категорически предупредили о назначении этого моста в качестве запасной переправы. Теперь он беспокоился, как там охраняется мост, хорошо ли подготовились к обороне.
Откуда-то вынырнул заметно хромающий Мороз. На его хрящеватом длинном носу краснела ссадина, всклокоченные рыжие волосы топорщились копной на крупной голове. Он показал, где упали невзор-вавшиеся бомбы. Комендант отметил места на карте станции. Подошли и другие наблюдатели. Фотиев и от них принял рапорты.
— Кто же поведет состав? — спросил он Акулова.
— Бригада Палкина.
— Справятся ли? Они ведь двое суток без отдыха.
Акулов хорошо знал Палкина и его ребят. Потому без колебания подтвердил:
— Справятся! А как там главный путь? — Акулов заглянул в карту. — Э-э, черт! Целых пять мин. Как же отправлять, если бомбы? Товарищ Мороз, попроси-ка сюда машиниста Палкина.
Рыжий парень молча козырнул и захромал по шпалам.
Командиры задумались, как быть. Бомбы замедленного действия — страшная тайна. Гадай, когда они взорвутся: может, до отправления, может, после...
А за рекой уже начиналась перестрелка. Надо спешить. Надо успеть во что бы то ни стало.
2
Трофим Федотович Палкин догадался: неспроста вызвали его к начальнику станции. Кто же приглашает машиниста на беседу, если рейс ожидается обычный? Выслушав Акулова, он расстроился, но виду не подал.
— Насчет трудностей ясно: война есть война...
Переминаясь с ноги на ногу, попросил:
— Ежели что, то семья у меня тут. На этот поезд? Нет, не управимся. Кто ж его ждал, немца-то, так скоро...
Палкин родился в Шаромыше, здесь же обзавелся семьей, вырастил детей. Горько пятидесятилетнему человеку узнавать о беде, надвигающейся на родные места. По разговорам он догадывался об эвакуации станции. А как же семья? Куда с Екатериной? Ему представилось, как немцы ворвутся в Шаромыш, начнут глумиться над всем дорогим ему. Вот и сад вокруг вокзала. Сами его вырастили. И депо, хотя и маленькое, необорудованное, но построено своими руками.