— Теперь он мертв. Ты можешь делать, что хочешь, — сказал Изумрудный ветер, Чо вышла из палатки. Янмей стояла, прислонив нагинату к телу. Чо убрала Мир в ножны рядом с другим мечом.
— Спасибо, — Янмей склонила голову в сторону Чо. Чо ответила тем же, но не сводила взгляда с женщины. Она не знала, что та задумывала насчет мести.
Эйн сказал:
— Почему ты не убежала с остальными? — он прижимал сумку к груди.
— Потому что отец пришел бы за мной. Он всегда защищал меня. Назвал меня Янмей, Последний летний цветок. Порой он обходился со мной как с преемницей, учил меня управлять бандой. Порой вел себя со мной как с нежным цветком, который нужно защищать любой ценой, — она посмотрела на Чжихао. — Он не зал о нас. Вряд ли он горевал бы по тебе, если бы знал.
— Горевал по мне? — Чжихао рассмеялся, но это звучало почти как истерика. Он пнул труп. — Думаю, ты переоцениваешь мою значимость для него.
В глазах Янмей мелькнул хищный взгляд. Чо коснулась рукояти Мира и скривилась от боли в ребрах. Она не знала, нападет ли Янмей, и стоило ли защищать Чжихао. Но она защитит его, потому что это он заслужил. Он помог ей, хоть и не собирался, даже спас ее, когда было бы проще ничего не делать. Может, Эйн был прав насчет него.
— Почему ты не убила его сама? — спросил Эйн.
Янмей взглянула на мальчика, поджав губы.
— Потому что он был моим отцом. Ребенок не должен убивать отца. Как и отец не должен вредить своему ребенку.
Чжихао громко зевнул и потянулся.
— Ты не должна была находиться тут, Янмей. Не должна быть его дочерью. Ты всегда была слишком мягкой для этого.
— Я все еще выгляжу мягко, Чжичжи? — ответила Янмей. Чо признала, что женщина не выглядела мягко. Она стояла как воин, превосходила в этом Чжихао.
— Слишком мягкая для того, куда мы идем, — Чжихао не смотрел на нее. — И нам уже пора идти.
— Куда вы идете? — Янмей сделала еще шаг, и Чжихао отступил на шаг. — Я могу сражаться, Чжичжи.
— Да? — Эйн поднял голову с голодом в бледных глазах.
— Нет! — Чжихао встал между Эйном и Янмей. Он смотрел на мальчика, мешая тому видеть, и Чо видела решимость мужчины. — Не ее.
Эйн склонил голову. Он перевел взгляд на Чо и обратно, на юном лице появилось нечто, похожее на злость.
— Не ее, не его. Но мне нужно больше, чем вы двое.
— Что это, Чжичжи?
— Тихо, Янмей, — Изумрудный ветер стоял перед мальчиком, но Чо казалось, что он дрожал. — Прошу, не ее.
Эйн взглянул на Чо снова, перевел взгляд обратно, кусая губу с детской решимостью.
— При одном условии. Больше вы мне не запретите, — слова звучали капризно от него.
Изумрудный ветер мрачно и без колебаний кивнул, Эйн посмотрел на Чо. Она тоже кивнула. Она знала, что он имел в виду. Они убьют того, кого мальчик захочет сделать своим слугой. Чо понимала, что мальчик сделает из них монстров до окончания его задания. Без слов Эйн повернулся и пошел к входу в лагерь.
Чо смотрела, а Чжихао глубоко вдохнул и улыбнулся. Не глядя на Янмей, он сказал:
— А теперь я должен попрощаться, любимая.
— Куда ты, Чжичжи? Почему ты бросил меня? И почему не изменился?
Чо отвернулась от них, пошла за Эйном, но глядела на один из камней, на надпись на нем, видимую между телами. История Хоса, всех войн и королей. Всех принцев.
— Куда бы он ни дул, на восток, запад, север или юг, Изумрудный ветер не меняется, — Чжихао пошел от Янмей, махая рукой над плечом, но улыбка пропала. — И он всегда несет запах смерти. Ты не можешь пойти с нами, Янмей. Не там, куда мы идем. Оттуда не возвращаются. Нет. Ты должна остаться и похоронить отца. Закопать его глубже.
* * *
Солнце пропало, звезды смотрели, как они спускались по холму от лагеря Пылающего кулака. Там было почти пусто, когда они пришли, и они оставили его кладбищем, и только один красивый цветок остался среди трупов. Чжихао не нравилось это, но он не мог поступить иначе. Многое изменилось за короткое время, и он не все понимал. Они спускались в тишине, слушали стрекот цикад, скрытых в высокой траве. Чжихао охватила меланхолия.
Чжихао взглянул на женщину, она хмурилась и глядела на звезды. Этот миг казался личным, и он оставил ее, сделал то, что мог. Пошел за мальчиком.
Он не сразу понял причину меланхолии, а потом догадался. Из живых, кто его помнил, осталась только Янмей. Все остальные были мертвы. Печально, что никто больше не переживал за него. И он бросил единственного человека, который переживал. Но со смертью Кулака все было иначе. Пропала девушка, полная энергии, всегда танцующая и смеющаяся с мужчинами, которые убивали ради жизни. Пропала девушка, срывающая цветы и украшающая ими волосы, целующаяся тайком с Чжихао. Пропала женщина, которая просила Чжихао помочь ей убежать от отца, который уничтожал города, чтобы удержать ее при себе. Пропали все, кого Чжихао знал.