«Г. Ф. Лунгерсгаузен выполнил целый ряд важных палеонтологических исследований, являющихся вкладом в отечественную и мировую науку. Он оказался одним из немногих специалистов в СССР в области пресноводных моллюсков. Особое значение имеют его исследования пресноводных моллюсков различных районов СССР и Сирии».
Для защиты диссертации от Генриха Фридриховича требуют лишь краткий реферат и список научных работ, но даже на это у него не хватает времени.
И мало кто догадывался, что в нем жил еще поэт, очень тонко чувствующий природу и тончайшие движения человеческой души, иногда печальный, иногда насмешливый. Стихи, написанные в полевой геологической тетради. Стихи, адреса которых: «Дельта Лены. Катер «Буг», «Сагиз, землянка», «Степь к западу от Ак-Жара», «Северное Приаралье. Степь. Автомашина. Ночь», «Забайкалье. Перекат «Никола»… Стихи, о существовании которых никто не знал. Их собрала вместе после его смерти сестра, Ирина Фридриховна.
Передо мной одно из стихотворений — случайно сохранившийся лист бумаги, — и я словно вижу перед собой их автора:
19 декабря 1964 года.
Целые циклы стихов: «Север», «Восточные рисунки», «Весна», «Песни о Маугли»… Маугли. Этот образ был ему особенно дорог. Он сопутствовал ему всю жизнь. Мне удалось найти наброски его еще детской поэмы о Маугли. Мысли о Маугли, стихи, посвященные ему, можно встретить в записных книжках Генриха Фридриховича последних лет его жизни…
Во время одной из наших встреч Афанасий Иванович Демчук говорил:
— Я считал, что он никогда не был в Средней Азии, разве что проездом. Сам-то я ее отлично знаю. Хам начинал работать. Но когда прочел цикл его стихов о Самарканде… Такое знание Востока, его истории, обычаев, природы. Словно он там и родился.
Сам же Генрих Фридрихович так определял свое поэтическое творчество:
Мы уже привыкли к тому, что «Г. Ф. Лунгерсгаузен известен своими исследованиями в самых равных областях геологии. В каждую из геологических отраслей он внес значительный вклад, во многом содействовал их развитию». Но все же особое внимание Генрих Фридрихович Лунгерсгаузен уделял вопросам геоморфологии (науке об образовании и развитии современного рельефа Земли) и палеогеоморфологии (науке, изучающей рельеф земной поверхности минувших геологических эпох). В геоморфологии и палеогеоморфологии он видел не только сегодняшний, но и завтрашний день геологической науки.
Вопросам геоморфологии и палеогеоморфологии были посвящены еще его первые работы — в 1930–1933 годах. Особенно же много он уделял внимания этим наукам о Земле, работая на Южном Урале, в Башкирии. Только в Уфе, в фондах геологоуправления, хранятся несколько его фундаментальных работ по этим вопросам, таких, как «Геоморфология Башкирского Приуралья», «Материалы по палеогеографии западного склона Южного Урала», «Краткий геоморфологический очерк западного склона Южного Урала» и многие другие. Он — один из авторов-составителей геоморфологической карты Урала.
И совсем не случайно, что I Всесоюзное геоморфологическое совещание, одним из инициаторов которого как заместитель председателя Геоморфологической} комиссии Отделения наук о Земле Академии наук СССР он был (председатель — академик И. П. Герасимов), состоялось в Уфе — зимой 1967 года. Как свидетельствуют документы, совещание «продемонстрировало важное научно-теоретическое и практическое значение палеогеоморфологических исследований, ведущихся в нашей стране, их большой рост и правомерность выделения палеогеоморфологии в качестве самостоятельной науки среди комплекса наук о Земле. Уфимское совещание по существу констатировало оформление этой науки и наметило конкретные меры по дальнейшему развитию палеогеоморфологических исследований в СССР».
И немалая заслуга Генриха Фридриховича как одного из пионеров палеогеоморфологических исследований на Южном Урале, что в Башкирии в послевоенные годы вырос целый отряд ученых-палеогеоморфологов. Это отметило и совещание:
«Учитывая наличие квалифицированной группы специалистов и большую перспективу палеогеоморфологических исследований на Южном Урале — Первое Всесоюзное совещание просит Министерство геологии СССР одной из основных задач (специализаций) Института геологии в Уфе считать палеогеоморфологию. Просить Министерство геологии СССР создать в этом институте специальный отдел палеогеоморфологии для исследований в области поисков нефти, газа и россыпей».
Но Генриха Фридриховича не было на этом совещании. Более пятисот геологов, приехавших в Уфу, вставанием почтили его память. Еще в ик)ле 1966 года в Москве, за месяц до своей трагической гибели, он писал доклад для этого совещания. Он волновался— это была не просто очередная встреча с Уфой, где жил единственный теперь его родственник — сестра (брат погиб еще в 1941 — в ополчении под Москвой), а встреча с молодостью.
Смерть подкараулила его в глухой тайге в далекой Эвенкии. Лопнул воспаленный аппендикс, и ни один вертолет, из-за непогоды, не мог подняться в воздух. Он был главным геологом Всесоюзного аэрогеологического треста, в его подчинении были десятки геологических партий в самых разных уголках планеты, в каждой из которых были самолеты и вертолеты, а он, беспомощный, умирал в тайге.
Говорят, что незадолго до этого он полюбил — горячо, как мальчишка, и печально. Светло и мучительно: она была вдвое моложе его.
Не знаю, в какой степени все это правда, но я нашел стихи, написанные Генрихом Фридриховичем 8 августа 1966 года, то есть всего за две недели до его смерти: