Из вкусного я помню, как ни странно, Пасху. Мой отец был членом партии, и дядя, муж моей тетки, тоже, но на Пасху вся семья собиралась в доме у бабушки, в Лосиноостровской. Меня привозили туда заранее, и мы с бабушкой пекли куличи, самые разные: шафранные, ванильные, с изюмом, с цукатами. Это было священнодействие! У бабушки была красивая форма для пасхи, 4 дощечки с вырезанными крестами и узорами, и бабушка сама делала пасху. А яйца она красила в разные цвета, потому что у нее еще со времен НЭПа осталась заграничная краска. Обязательно была на столе ветчина, и я помню, как однажды бабушка зарезала поросенка. Это был мой любимец Снежок, и для меня это стало настоящей трагедией. С тех пор не ем поросят…
Все родственники садились за стол, и даже детям в маленькие граненые рюмочки наливали кагор, а перед иконой горела лампадка – дедушка был очень набожным. Конечно, все были нарядно одеты, а какое же нарядное платье было у меня? Матроска! Настоящая матроска с воротником. Тогда почти у всех детей выходным костюмом была матроска. И когда я из одной выросла, мама где-то достала вторую, ездила, в очереди стояла. Почему-то морская тема вообще присутствовала в костюмах, у мамы тоже было платье с вышитым якорем на карманчике. Я до войны моря никогда не видела, но после рассказов полярников мне представлялось огромное синее пространство и красивый белый корабль.
И еще, конечно, довоенное время – это мои походы с мамой в кино. Замечательные были фильмы, может быть, иногда и наивные, но такие патриотические, геройские, которые нас учили и звали на стройки. Мы с мамой смотрели «Девушку с характером», и мне очень нравилась героиня – мне было приятно, что ее фамилия тоже Иванова. Фильм нас всех звал ехать на Дальний Восток. А еще был фильм «Истребители», и я так переживала за летчика, который ослеп, и там была замечательная песня, которую пел Бернес. Это все было о личностях очень справедливых, добрых, фильмы были высоконравственными, и я на них воспитывалась. А перед войной вышел «Светлый путь». Мы долго ждали этот фильм, тогда в витринах кинотеатров вывешивали фотографии фильма, который скоро выйдет на экраны. «Светлый путь» очень долго не выпускали, говорили, там были какие-то переделки, и мы боялись, что фильм вообще не выйдет. Но наконец он вышел! Это была история советской Золушки, красивая сказка.
Мама ходила в кино, как на праздник, всегда надевала красивое платье – она вообще была модной женщиной. Она не работала и ходила со мной утром на десятичасовые сеансы, поскольку вечером ее с ребенком бы не пустили, и я переживала все это, а чего не понимала, она мне объясняла. И к началу войны, когда мне было восемь лет, я уже была очень взрослым, по-моему, человеком.
Фильм «Трактористы» мы смотрели несколько раз. Замечательный фильм, который оставил глубокий след в моей детской голове. И конечно, этот фильм любили все. Ладынина и Андреев – боже мой, какие артисты! И Крючков – конечно, этот всеми любимый артист был героем тогда, он был моим идеалом, был таким надежным.
В детстве я была крайне недисциплинированным ребенком: «загуливалась» во дворе, приходила позже, чем мне было разрешено, уходила куда-нибудь далеко от дома. И не то чтобы я злостно это делала, нарочно – нет, просто не понимала, почему нельзя.
Однажды лет в шесть я ушла со двора на запретную территорию, в городок – общежитие консерватории и театральных вузов на Трифоновской улице. Заигралась с подружками в классики. Они уже убежали домой, а я все прыгала. Подходит ко мне женщина с коляской.
– Девочка, погуляй с ребеночком, я в магазин сбегаю, быстро. Заплачет – соску дашь, вот здесь на подушечке лежит.
– Хорошо, погуляю.
Помочь – дело благородное. Да и интересно: настоящий ребеночек в коляске! У меня-то нет ни братьев, ни сестер. Мальчик, в голубой шапочке!
Катаю коляску. Ребенок проснулся, дала соску. Очень горжусь собой: все сумела. Только что-то женщина долго не идет. Дело к вечеру, прохладно стало, а ее все нет. Вдруг бежит моя мама:
– Ты опять за свое! Ты почему со двора ушла? Что ты тут делаешь?
– С ребенком гуляю, меня женщина попросила.
– Что?!! Да ты сама ребенок (я была рослая – может быть, женщине показалось, что мне не шесть лет, а больше)!
Мать меня ругает, но делать нечего – гуляем с ребенком вместе. Наконец она не выдерживает и катит коляску в наш двор. Собираются вокруг женщины, начинают обсуждать: кто оставил коляску, как была одета, сколько лет. Никто ничего не видел: «Ну, ясно – подкинули! Студентка какая-нибудь! Надо в милицию!»