Но это было лирическое отступление, и я снова возвращаюсь к спектаклю «Пять вечеров».
Я уже говорила, что у нас существовало такое правило: труппа принимает спектакль и обсуждает его. Многие спектакль «Пять вечеров» критиковали: сентиментален, оторван от жизни. Разве это Тамара, которая работает на калошной фабрике? Принципиально не согласна с трактовкой была Галина Волчек. Тогда Ефремов предложил ей поставить этот спектакль по-своему. Заманский должен был играть Ильина, Зиновьева – Тамару, я играла Зойку, Славку играл Любшин, Катю – Люся Крылова. Зина Зиновьева играла Тамару замечательно – жестко, абсолютно правдиво. Галина Волчек не терпела никакой фальши.
Спектакль был хороший, но, как мне казалось, слишком «заземленный». Я тосковала по тому волшебному впечатлению, которое было от первого спектакля. И коллективу тоже показалось, что «с водой выплеснули ребенка»…
Позднее эти два спектакля соединили и стали играть в смешанном составе. Мне казалось, я играла в том же ключе, что и Покровская, – конечно, по-своему, но именно то, что вначале задумал Ефремов. И декорации уже не были голубыми.
Мы прикоснулись к божественной драматургии Александра Володина. Очень хорошо, что Галина Волчек снова поставила этот спектакль в 2006 году. Публика приняла его с восторгом.
«Голый король»
Ну а теперь о «Голом короле», об этом фантастическом спектакле, на который валом валили зрители Москвы и Ленинграда, часами стояли в очереди за билетами, а в Ленинграде перед кассами ночью даже ставили раскладушки.
Пьесу Евгения Шварца принесла Мара Микаэлян. Она начала работу, когда основная часть труппы ездила в Казахстан. Но по возвращении труппы стало понятно, что спектакль не получается, и Ефремов сам начал работать над ним. И хотя в афише было написано «режиссер Мара Микаэлян», абсолютно все сделал Олег Николаевич.
Мы целыми днями работали над этим спектаклем. Ефремов репетировал страстно, вдохновенно строил и проигрывал все роли. Это была политическая сатира, веселая, со множеством импровизаций, эзопов язык – все было узнаваемо, современно, поэтому спектакль так захватывающе действовал на публику. После того как вся страна была зажата, люди жили под культом личности, ни слова не могли сказать открыто – и вдруг со сцены обо всем говорят откровенно, да еще и так смешно! Это был настоящий праздник, казалось, озорничали не только артисты на сцене, но и зрители в зале: почти после каждой фразы – аплодисменты!
Короля бесподобно играл Евгений Евстигнеев. Во время сцены, когда он стоял перед зеркалом, примеряя невидимый костюм, за кулисы сбегался весь театр. Мы слышали какое-то мычание и междометия, неуверенные, но полные достоинства. И после этого он уверенно шел от зеркала – типичной евстигнеевской походкой, вихляя бедром.
Игорь Кваша играл Первого Министра в гриме «всесоюзного старосты» Калинина: «Ох, король! Ах, умница!» – и в зале раздавался гром аплодисментов.
Обворожительна была принцесса – Нина Дорошина. Я хочу передать атмосферу в труппе того времени: на роль принцессы ее уговаривала и рекомендовала Лилия Толмачева, которая и сама могла бы претендовать на эту роль. Но она понимала, что Нина может сыграть гораздо точнее, – круглолицая, нос пуговкой, смешная и наивная. И у всех только одна забота – успех общего дела.
И на Нину тоже бегала смотреть вся Москва – так она была хороша, такая озорная, влюбленная в Генриха, желающая с ним «целоваться, целоваться».
Генриха играл Владимир Земляникин (он пришел к нам уже «звездой», снявшись в фильме «Дом, в котором я живу»), затем Олег Даль, друга Генриха – Лев Круглый.
Повара играл Олег Табаков – весь воздушный, как и его пирожки, почти не касающийся земли. Замечательно играли и Сергачев – Министр Нежных Чувств, и Козаков с Тульчинским – Камергер, и Фролов – Генерал, в очередь с Гороховым, и Станицына – Гувернантка (помню ее виртуозный танец и костюм – черный, в крупную белую клетку, в обтяжку, зонтик и шляпка), и Волчек – Главная Фрейлина. Поэта играл Щербаков, Ученого – Заманский и Адоскин. Я играла в этом спектакле Первую Придворную Даму и иногда Главную Фрейлину в очередь с Волчек. Мы пели:
Эти немудреные стихи написал Михаил Светлов. Наш Министр Нежных Чувств (Сергачев) всегда очень удачно импровизировал. Однажды, когда все стояли за кулисами, он вдруг подпрыгнул и запел: «Мы в лесочек не пойдем, нам в лесочке стра-а-а-ашно!» Все понимали, что он имеет в виду цензуру. Он же заговорщицким шепотом говорил: «У нас такие секреты – обхохочешься!», намекая на нашу разведку.