Дима смотрел на своё забрызганное кровью лицо и не видел разницы, между собой и поверженными врагами. Ещё полчаса назад, они были сильны и уверенны в себе. Но Дима оказался сильней, и вместо Лены на алтаре безликого монстра, живущего в каждом, оказались неудачливые насильники.
Кровь пролилась на темный алтарь и неважно кому она принадлежит, насильнику или жертве, кровь это всегда кровь. И если она льётся, значит тьма сгущается и зло поднимает свою уродливую, бесформенную голову всё выше и выше.
Надо было звонить в милицию или родителям Лены, не надо было лезть в эту квартиру. Девушку спасли бы и без его помощи, те кто получает за это деньги и удовольствие от своей работы. Пусть бы его считали дураком или полным психом, это не важно, главное он остался бы тем, кто он есть.
Дима Кусков, двадцати шести лет отроду, вечный неудачник, слабак и трус, без всяких перспектив на будущее. Не самая лестная характеристика! Но это он, Дима, такой какой он есть, каждый страх пережитый им в прошлом, каждая слабость допущенная ранее, каждый поступок сделанный или не сделанный им в этой жизни, вот он каркас его личности, накрепко спаянный моралью привитой в детстве школой и семьёй.
Сегодня монументальное сооружение его характера, дало крохотную трещину. В образовавшуюся щель, Дмитрий отчётливо увидел нового себя.
Высокого и сильного, с лицом выражающим уверенность и спокойствие… с лицом которое привлекает внимание женщин, заставляя доверять, чувствовать себя в его окружение в полной безопасности. Разве не этого он всегда хотел, рассматривая ночью под одеялом с фонариком в руке, цветные иллюстрации в журналах для мужчин? Чтобы женщины замечали его! На улице, в магазине, в метро. Чтобы они знали, Дима есть и он на что – то да годиться.
И этот новый образ, на который Дима с ужасом взирал сквозь крохотную щель в скорлупе мировоззрения, мог дать ему всё – то о чём он так долго и безуспешно мечтал.
Длинноногие, полногрудые модели сойдут со страниц журналов, что бы дарить ему свою любовь. Новый Дима, больше не будет, ложась спать, со страхом смотреть в завтрашний день. Он будет уверен в себе и быстро сможет добиться положения в обществе. Новый ОН, будет завоевателем, а не лохом, он больше никогда не будет прозябать на самом дне жизни, с краю кормушки.
Но Дима совсем не был уверен, что новый он, будет тот же самый старый он, только улучшенный и модифицированный. Он прекрасно понимал, что бы стать лучше, ему придётся сломать себя. Дима панически, боялся, что на долгом, трудном пути самосовершенствования, он может просто на просто потерять себя.
И плодами, долгого, упорного труда, воспользуется какой – то новый, совсем не знакомый ему Дима, к которому он, если разобраться, испытывает недоверие и даже презрение.
Дима спрятал лицо в ладони и слёзы облегчения хлынули из глаз. Он нашёл себя, понял, где его место в жизни, с радостью принял то, что его жена никогда не будет похожа на голливудскую актрису. В лучшем случае, она будет похожа на участницу самодеятельного драм – кружка какого – не будь захолустного Мухосранска.
В первый раз в жизни Дима был счастлив и пусть он неудачник, пусть у него нет постоянной работы, ему двадцать шесть и он до сих пор живёт с родителями, он понял главное, что ему надо в этой жизни, а что не надо – перечешется. А надо ему, тихая спокойная жизнь, без лишних потрясений и перемен. Жизнь, в которой совершенно нет места подвигу, или какому другому героическому поступку.
– Дима, ты выйдешь из комнаты, – продолжала причитать за дверью мать, – уже всё остыло… отец не доволен, а ты знаешь каким противны он становиться, когда пельмени остывают…
Мать не успела договорить, двери комнаты Дмитрия отворились и на пороге возник её обитатель. Осунувшийся, измученный, со слегка припухшими от слёз глазами. Но с широкой, искренней улыбкой от уха до уха.
– Прости, ма я… я был немножко занят, – Дима порывисто обнял остолбеневшую мать и как ни в чё м не бывала, направился на кухню.
– Всё в порядке? – спросила растерянная мать.
Дима не оборачиваясь, поднял над плечами кисти рук, с оттопыренными вверх большими пальцами.
Глава 12
Просторная спальня, набитая иконами с изображениями святых, больше походит на храм. Так же как и в церквях, её стены и потолок покрыты искусными фресками из жития святых. Комнату освещает свет сотен восковых свечей, сильно пахнет ладаном. Огромное распятие Христа, в натуральную величину, возвышается над алтарём – постелью.