Плотина возведённая неизвестным доброжелателем, между ним и страданиями, дала течь и волны боли, обрушились на мальчика.
Тело Бориса пронзила острая боль, судорога заставила его буквально выгнуться дугой на постели.
Женщина с лицемерным состраданием следила за его страданиями, искусно скрывая за густой вуалью, голодный блеск в наполненных мраком глазах. Её тело напряглось в радостном предвкушение, тени беззвучно взвыли, разделяя триумф хозяйки.
Она видела, жирные струи боли, сочащиеся из тела Бориса, жадно впитывала их, напрасно пытаясь погасить постоянный голод внутри.
Она знала, что победила, мальчик будет жить, он будет страдать и бороться за каждую секунду жизни, ради своих бедненьких родителей. И вся его боль, отныне, будет принадлежать ей.
– Что я должен сделать, что бы остаться? – прошипел Борис, превозмогая скрутившую его боль.
–Просто жить! – Женщина – тень не сделав не единого движения оказалась рядом с кроватью мальчика и с нежностью провела рукой по его волосам, – и страдать. Вот плата за возможность быть с родными.
– Если любишь маму и папу, то выдержишь, – лунное существо, уверенно улыбнулось.
Боря глубоко, задышал пытаясь справиться с болью, понемногу он почувствовал как волна боли ослабевает, возвращаясь на привычный уровень.
– К тому же, боль не будет твоим вечным спутником, иногда она будет ослабевать и тебе будет становиться легче, – женщина продолжала с нежностью гладить его волосы, – но иногда тебе будет казаться, что ты оказался в аду. Не отчаивайся помни о том, что лекарства могут подействовать и болезнь терзающая тебя отступит, ты выздоровеешь и вернёшься к той жизни из которой тебя так безжалостно вырвали.
– Я могу выздороветь, – радостно воскликнул мальчик, на мгновенье даже забыв о грызущей боли.
– Никогда не отказывайся от веры в это.
Глава 29
Дима стоял неподвижно, парализованный животным страхом, над ещё не остывшим телом Миши Прокофьева. Тёмная, пустынная улица стала единственным свидетелем разыгравшейся трагедии.
Дрожа всем телом, Дима рывками втягивал в себя воздух, словно парализованный ужасом организм, больше не мог делать вдох – выдох самостоятельно и парню для того чтобы дышать приходилось делать сознательные усилия, борясь за каждый глоток воздуха с оцепеневшим телом.
Тёплая – липкая, влага покрывала лицо Дмитрия, мерзкой паутиной, он не знал, откуда она появилась и эта мысль доводила его до истерики. Ещё минуту назад, всё было хорошо. Он легко и быстро справился с новым видением…
Миша Прокофьев, молодой менеджер – управленец среднего звена, возвращаясь поздно ночью с работы, к жене и маленькому сыну, не справился с управлением и на полном ходу, врезался в высоковольтный столб. Подушка безопасности, смягчив удар, спасла ему жизнь. Но выбравшись из разбитого автомобиля, Миша должен был погибнуть, под рухнувшим на него столбом.
Дима успел оттащить в сторону от машины, всё ещё находящегося в шоке водителя, прежде чем высоковольтный столб упал.
Ошалевший Миша, перевёл на своего спасителя испуганный взгляд и уже открыл рот, что бы разразиться благодарственной речью, когда за его спиной, раздался ужасный звук, больше похожий на глухой, сдерживаемый кашель, так нежданный посетитель заявляет о своём присутствие, Дима непроизвольно вздрогнул, почувствовав как ему в лицо, плеснули чем – то тёплым.
Михаил с развороченным пулевым выстрелом лицом, рухнул в низ, к ногам Дмитрия. За спиной Прокофьева, стоял угрюмый незнакомец, в чёрном спортивном костюме. Рука убийцы, указывала на Диму. Смерть, уютно разместившаяся в крепко стиснутой ладони «киллера», насмешливо следила за молодым человеком, сквозь дуло пистолета.
Дима, словно под гипнозом, зачарованно следил за рукой незнакомца, с трудом втягивая в себя воздух. Тело парня била крупная дрожь, он дрожал словно в лихорадке, неподвижными оставались только глаза Дмитрия, намертво припаянные к дулу пистолета, из которого вот – вот, должна была показать, свой костлявый оскал, его смерть.
Сердце в груди, громко ухало, задавая крови, бешенный ритм, словно обезумевший надсмотрщик на галере, задающий безжалостный темп, утомлённым гребцам.
Секунды ожидания скорой смерти, растянулись на годы. Мысли проносились в голове Димы сумасшедшим галопом. За десять секунд тягостного ожидания смерти, он успел подумать о многом. О Свете, о семье, о родителях, о детях. Он с сожалением думал не о том, что сделал, а о том, что так и не успеет никогда сделать!