– Паша – креатор, разбил себе голову, по тому, что в ней не было никаких идей, – Изольда снова прыснула от смеха, – я тебя умоляю, в его голове сроду ничего путного не было. Все свои идеи он черпал из ю туба или зарубежной рекламы. И разбить голову от отчаянья, он мог, если бы ему интернет отключили.
– А Евгений Стрекало – копирайтер?
– Он вообще собирался уходит от нас. Около десяти лет он писал романы в стол. В прошлом году его заметило одно крупное издательство и подписала контракт на все романы. Так что с такими деньгами, что ему привалили, он мог позволить себе даже полную амнезию.
– А как насчёт манекенщиц?
– Вот тут в точку, эти сучки давно друг на друга зуб точили.
Изольда задумчиво потёрла подбородок.
Но знаешь, что в этой истории самое таинственное, – прошептала Изольда мистическим шепотом, – Эти провидческие комиксы, появились после того как Коля Тропинкин, пытался покончить с собой… ничего не напоминает?
Дон сопоставил факты и пожал плечами. За что Изольда тут же лягнула его ногой.
– Ну же капитан, подумай, ты так генералом никогда не станешь.
– Типун тебе на язык, – огрызнулся Дон, чем вызвал новый приступ смеха у Изольды.
– Сумеречная зона, Стивена Кинга, – подсказала она и разочарованно вздохнула, видя что Дону это ни о чём не говорит. – Главный герой романа, тоже едва не погиб. После катастрофы, у него появился дар предвиденья… думаешь у Коли после попытки самоубийства, тоже появился какой то дар.
– Не знаю, – Дон опять пожал плечами, решительно встал с кровати, закончил одеваться, – дар не дар, но переговорить с вашим художником, следует обязательно…
Мысли о Изольде, теплые и такие домашние, затуманили голову капитана, в результате он потерял бдительность и не обратил должного внимания, на настораживающие странности в окрестностях дома художника. Усиленные патрули милиции, несчастные, потерянные люди, бредущие по улицам, словно побитые собаки, расклеивающие на столбах объявления о потере близких.
Во дворе дома художника, Дон припарковал служебный автомобиль и отправился по записанному в блокноте адресу, когда его окликнул капитан Потапов из отдела по розыску людей.
Дон приветливо помахал ему, подошёл поздороваться, но разговор не получился. За Потаповым словно рой, вилась толпа встревоженных людей. Мужчины и женщины, старики и дети, у каждого в семье кто то пропал. Это было похоже на эпидемию, по словам Потапова, люди просто брали и исчезали на районе, без следа. Пропадали все подряд, школьники, студенты, пенсионеры, даже два бандита пропало и почти весь штат местных алкоголиков.
Дону оставалось только посочувствовать своему товарищу, тепло попрощавшись с ним и выразив надежду, что всё ещё наладиться, Степан потрусил к подъезду художника, уже начинало вечереть и капитан всерьез начал думать о том, что бы провести ночь в постели Изольды.
Поднявшись на лестничную площадку квартиры Николая, капитан весело насвистывая, начал звонить в дверь. От его профессионального взгляда не укрылось, что ещё совсем недавно, дверь выбивали.
Напрасно простояв под дверью, добрых пять минут, Дон решил позвонить в двери соседей, что бы выяснить, не знает ли кто не будь из них, куда подевался Николай Юрьевич.
Никто из соседей не спешил открывать двери. Дон насторожился и прислушался, надеясь, что кто – то из жильцов с этой лестничной площадки, выдаст своё присутствие, неосторожным шорохом. За дверями закрытых квартир, было тихо словно в могилах.
Дон продолжал прислушиваться и в этот момент, ощутил, что – то, что позже никак не мог сам себе объяснить. Он испытал, острое, не поддающееся контролю желание, войти в квартиру художника. Словно кто то там, звал его тихим, почти бесшумным, но властным шёпотом. И этот бесплотный голос, обладал такой властью, что о том, что бы ослушаться не могло быть и речи. Да и кто в здравом уме, не отзовётся на полный страсти голос любимой женщины, кто воспротивиться полному забот и волнения зову матери, «… Пора домой», кто останется равнодушным, услышав голос собственного ребёнка попавшего в беду.
Дон постарался вспомнить, как поступает закон с людьми вторгающимися в чужое жилище, без ведома хозяина. И не смог. С каждой новой секундой, незримый голос креп, словно слабый ручеёк, решивший отправиться на встречу к морю, становиться сильнее с каждым встречным ручейком.
Так и желание Дона, проникнуть в жилище художника, становилось всё более и более непреодолимым.
Дон протянул дрожащую руку к двери в квартиру Николая, чувствуя что сейчас, он собирается сделать что то неправильное и не находя в себе сил не делать этого. Запретный плод, ожидавший его в глубине квартиры художника, обещал терпкую – неземную сладость.