— Доверяю это тебе. Мне нравится все.
— Женщина, которой легко угодить, — произнес он таким тоном, будто это было первый раз.
— Конечно. Сомневаюсь, чтобы у тебя с этим вообще возникали когда-нибудь трудности.
Он с минуту помолчал, потом засмеялся.
— Спасибо. Я стараюсь.
Наверное, следовало назначить более позднее время, подумала Райэннон, кладя трубку. Теперь придется идти в той одежде, которая на ней. Если она не собирается повторить быстрый рейд до магазинам. Сегодня она надела зеленое, цвета нефрита, платье на пуговицах, с поясом и с вышитым воротником. Туфли тоже зеленые на среднем каблуке. Аккуратный маленький туалет для деловых встреч, но, конечно, не совсем подходящий для обеда в ресторане.
Он приехал на такси и посадил ее в машину.
— Надеюсь, ты выпьешь со мной вина, — объяснил он. — Я не хотел рисковать, садясь потом за руль.
— Я не особенно хорошо одета, — предупредила она.
— Ты выглядишь превосходно, — заверил он, медленно оглядывая ее. — Очень красивая.
Гэбриел со своими широкими плечами умудрился забиться в самый угол, оставив между ними широкое пространство. Но Райэннон все равно почувствовала волну того запаха цитрусовых, который у нее ассоциировался с ним. Это пробудило в ней странное состояние тепла и нежности.
Он спросил ее об отце.
— Кажется… он был доволен. — Отец встретил ее легкой улыбкой. Глаза невинные и пустые. — Персонал очень хороший.
— Наверное, для тебя это некоторая компенсация.
— Да. — Ей так хотелось иметь возможность обо всем рассказать отцу, признаться в двойственном, незнакомом чувстве к Гэбриелу, попросить совета. Она даже пыталась что-то говорить о своей жизни, надеясь, что его несчастный поврежденный ум хоть что-то поймет. Но его редкие ответы не имели никакого смысла. — Я принесла кое-какие эскизы, чтобы ты посмотрел. Покажу их, когда мы сядем.
Он выбрал ресторан, окна которого смотрели на гавань.
Пока они ждали заказанные блюда, Райэннон разрешила ему наполнить бокал бархатистым красным вином, которое он заказал. А сама достала пару набросков.
— Это только идея. Я еще не готова на что-то большее, — объяснила она.
— Понимаю. — Гэбриел обжег ее взглядом. Разглядывая эскизы, он проговорил: — Я никогда не спрашивал, как первый раз ты взялась за мозаику.
— Я только начала работать в лавке бабушки, как уронила довольно красивое блюдо. И оно разбилось так, что не исправить. — Она замолчала, вспоминая. Ее всю трясло, слезы лились не переставая. Какая-то женщина вызвалась помочь. — Одна покупательница предложила сложить осколки в мозаику и показала мне, как это делается. А когда я начала, то уже не могла оторваться.
— Создавать произведение искусства из чего-то красивого, но поврежденного? — Его взгляд стал почти неприятно проницательным. Будто он мог видеть больше, чем она хотела показать.
— Я не всегда пользуюсь обломками, — поспешила возразить она. — Я иногда работаю и со специальными плитками, как классические мастера мозаик. — Она взяла несколько уроков в школе искусств и научилась работать в разных техниках. — Но главное — это не техника, а образ. Вот, например, — оживилась она, — рекламщики вашей компании развивают образ ангела, покровителя и хранителя, закрепляют его в общественном сознании.
— И в таком образе в твоем сознании пребываю я?
— Ты ангел-хранитель. Разве нет?
— Я человек, Райэннон. Не только компания.
— Ты не можешь не накладывать отпечаток своей личности на компанию, которой владеешь, — поспешила она успокоить его.
— Как ты накладываешь на свои мозаики?
— Думаю, что да, — нехотя согласилась она и потянулась за своим бокалом.
— Я должен еще раз посмотреть на украшения вокруг мозаики, которую повесил над дверью, — задумчиво протянул Гэбриел.
Он неудобен, потому что слишком умен. Райэннон так поспешно подняла бокал, что немного вина пролилось на стол.
— Ох, — она огорченно поставила бокал.
Гэбриел взял салфетку и аккуратно вытер ей руку.
— Здесь нужно немного убрать, — спокойно сказал он потом проходившему мимо официанту. Тот вытер стол и ушел. Райэннон сидела, зажав в кулаке салфетку.
— Спасибо за спасение, — пробормотала она.
— Ты не накапала на платье?
— Нет. — Она осторожно положила салфетку на стол. — Прошу прощения.
— За что? Ты никакого вреда не сделала.
— Я чувствую себя такой неуклюжей.
— Ты вовсе не неуклюжая, Райэннон.
Она осторожно подняла свой бокал и допила остатки вина. Потом слизала языком капли с верхней губы. Подняв голову, Райэннон увидела, что он наблюдает за ней.