Какое-то время Шарр молча наблюдал за спящим Каху, скользя взором по многочисленным татуировкам и шрамам, гадая, какие грезы ласкают заснувший разум свирепого ветерана. Наконец он подал сигнал рабам-служителям, почтительно ожидающим его слов.
— Разбудите их, — произнес капитан, обводя взглядом зал и полуроту. — Всех.
Рабы начали с Красных Братьев. Когитаторы ввели в бездействующие разумы кархародонов программы — всплески возмущений, выманивая их глубоко блуждающие мысли на поверхность сознания. Температура квазиамниотической жидкости медленно поползла верх. На палубе открылись клапаны, вбирая в себя консервирующий раствор, начавший вытекать из контейнеров. На глазах Шарру уровень жидкости медленно понижался, пока не дошел до выбритых черепов и различных символов, выполненных черной, красной или синей тушью. Когда он опустился до татуировки в виде черепа и молний на могучей груди, глаза Каху распахнулись.
Безжалостности в них было столько же, сколько и черноты. Не дрогнув, Шарр встретил взгляд терминатора. Он знал, что у него самого такие же глаза.
Каху медленно поднял руку и расстегнул замок на маске. Из-под нее показалось бледное лицо, тонкие губы и рот, полный острых треугольных зубов.
Остатки жидкости с бульканьем ушли в сливной клапан. Замигали зеленые лампы, встроенные в значки-черепа каждого контейнера. Толстые плиты кристалфлекса на тяжелых бронзовых петлях с шипением скользнули в гнезда. Красные Братья шагнули наружу как один.
— Киа аррэ, брат-в-пустоте, — ухмыльнулся Каху. Головы Астартес соприкоснулись в ритуальном жесте. Рад встрече — так звучало их традиционное приветствие.
— Киа аррэ, — отозвался капитан. Волевым усилием он подавил слабый импульс сомнения. Каху входил в дюжину самых уважаемых ветеранов всего флота. Интересно, как тот воспринимает его в новом статусе капитана роты? — Через два часа мы войдем в систему Зартака. Те Кахуранги обеспокоен. Предатели опередили нас и уже нанесли удар. А нам нужен мальчик, он будущее нашего ордена. Его таланты жизненно нам необходимы. Так сказал Бледный Кочевник, чьим суждениям я всецело доверяю.
— А я слежу, чтобы Красная Подать исполнялась, — злобно ощерился Каху, поднимая руки и позволяя рабам обтереть свое тело. Впрочем, именно так улыбались все Кархародоны. Даже не вкладывая особой жестокости в мимику, они все равно казались пугающими убийцами, которых легко спутать с отступниками. Шарр знал, как их воспринимают смертные. Подобные мелочи его совершенно не волновали. Он находился в Потоке, в Пустотном Течении, и ему этого хватало.
— Ты прекрасно знаешь о силе видений Бледного Кочевника, — Шарр оставил колкость без внимания. С ветеранами всегда тяжело, а их истинное уважение завоевать непросто, даже если ты капитан одной из рот. — У нас великая цель.
Вокруг просыпались остальные члены роты, белокожие, беловолосые или выбритые налысо. Они выходили из контейнеров слегка заторможенные, позволяя служителям обтереть себя и облачить в просторные одежды. По их росту становилось видно, сколько они успели прослужить. Бугрящиеся мускулами и причудливыми росчерками шрамов тела ветеранов украшали ритуальные татуировки и символы. Одним лишь своим видом они излучали непоколебимую уверенность. На их фоне молодые воины смотрелись подростками. Они уступали старшим товарищам в росте, пропорциях и массе, да и право нанести на свою бледную кожу тот или иной узор им приходилось доказывать в каждом бою.
— Старый Те Кахуранги сам по себе ассоциируется у меня с бесконечным потоком видений, — хмыкнул Каху. Рабы не доставали ему головой до груди, он забрал у одного из них полотенце и отер себе шею, лицо и затылок. — Но ничто не должно помешать Сбору. Мне ведь нет нужды напоминать тебе о твоих новых обязанностях, Первый Жнец?
— Тебе нет нужды ни о чем напоминать мне, — холодно парировал Шарр. Он чувствовал, как черные глаза большинства братьев глядят на Каху и терминаторов. Они были не совсем свои, про таких говорили «не из стаи». Их грубое присутствие нарушало естественное подводное течение Третьей роты. Красные Братья так же входили в Течение, но представляли иной рукав, более холодный и суровый, и принять его было непросто.
— Мне не терпится начать, брат, — Каху не глядя отбросил полотенце и ударил ладонью по наплечнику капитана. Даже сквозь броню Шарр почувствовал неодолимую мощь Красного Брата. Похлопывание было дружеским, легким, но смертному оно бы переломало половину костей. — Пустотные сны шептали мне о великом кровопролитии во славу Отца Пустоты. А Орден пополнит на этом мире свои ряды мясом.
— Внизу нас ждет не веселая прогулка, а Повелители Ночи, — напомнил Шарр.
— Ха, для таких дел мы и рождены, — терминатор ухмыльнулся, вновь показывая треугольные зубы. — Неужели ты не рад?
— Рад, но в отличие от простых ветеранов, я капитан и мне приходиться мыслить стратегически, — Шарр позволил себе забросить наживку и с интересом стал ждать, как поведет себя терминатор. — Наша победа неизбежна, равно как и наши жертвы.
— Наши судьбы определяет воля Отца Пустоты, — с безразличным видом Каху пожал полутораметровой ширины плечами, отказываясь реагировать на колкость. Возможная смерть совершенно не волновала терминатора. Некий фатализм стал неотъемлемой частью культуры всех Кархародон Астра.
— Так и есть. Жду тебя на мостике. Судя по данным авгуров, предатели уже высадились на планетоиде, а свой корабль отвели и спрятали в астероидном поле. Мы обсудим детали операции, а затем возьмем то, что привело нас в эту дыру, мальчишку и Красную Подать.
— Да будет так! — Каху ударил себя кулаком в грудь.
— Так и будет! — отсалютовал ему капитан.
Глава 2
Во мраке раздалось гудение, от которого Долар испуганно подскочил. Последовал глухой стук и лязг — магнитные наручники заключенных спали. И сразу же загорелось тусклое освещение, что встречало нас по утрам. Оно обозначало, что пора выдвигаться на очередную смену. Я моргнул, стараясь, чтобы глаза быстрее привыкли к свету.
— Что… — начал было Долар, но продолжить не успел. Взвизгнув, дверь нашей камеры отъехала в сторону. Аналогичные щелчки открываемых запоров облетели Скважину № 1.
Джеред и Глоф слева от нас радостно орали. Роулен и Питс справа насторожено оглядывались по сторонам, ожидая возможного подвоха. Недзи и Холлис снизу вновь кричали, обращаясь ко мне и требуя дать совет.
А я не знал, что делать. Ста тысячам заключенных Скважины № 1 вроде как дали свободу. Похоже, это сделали тени-убийцы, что поднялись из глубин Норы. Но в их гуманизм верить совершенно не хотелось. Что же они задумали?
Спустя несколько мгновений ошеломленного недоверия, страха и неопределенности большая часть заключенных решила действовать. Люди рванули из камер. Проходы и лестницы моментально заполонило живое человеческое море.
Убийства начались практически сразу. Переходы не были рассчитаны на то, чтобы вместить разом такое количество людей. Самых слабых принялись скидывать вниз, сознательно или случайно. Кажется, я слышал властный рык Аргрима, а подобное обозначало лишь то, что банды вскоре начнут выяснять, кто круче. Мне следовало держаться подальше от их бессмысленных кровавых разборок.
Заключенные разделились, одни рванули вниз, другие наверх, к выходам на поверхность и гипотетической возможности проникнуть на космические челноки. Учитывая, что где-то наверху продолжали прятаться тени-убийцы, я бы хорошо подумал, стоит ли так поступать. Нет, у меня два пути: либо оставаться в камере и ждать, либо спуститься до нижних штолен, надеясь спрятаться в Норе.
— Вниз, Долар! — решил я. — Помоги!
Товарищ схватил меня за руку и мы, прижимаясь к стене и пытаясь бороться с людским потоком, двигающимся в противоположную сторону, начали медленно продвигаться к ближайшей лестнице.
Носоглотку забил непередаваемый запах немытых тел и пота. Вопящие, брызжущие слюной, небритые и агрессивные тела то и дело задевали нас, матерясь и раздавая удары направо и налево. Долар старался прикрывать меня, и ему досталось пару десятков тумаков. Парню разбили нос, выбили зуб, да и мне порядочно перепало. Левый глаз заплыл синяком от чьей-то случайной отмашки, а один из зеков в вонючей робе чуть не расплющил мне стопу грязным стоптанным башмаком. Дальше я шел, прихрамывая и ругаясь.