Киносражение на Курской дуге
Бюджет учебной студии ВГИКа скуден, и тем не менее студия нашла средства, чтобы отправить нас в Курск для изучения и сбора материала. Мы поселились в гостинице, оставили Инну в номере, а сами поехали в воинскую часть, где служили героические саперы. Едем по улицам Курска. Улицы взбираются на горки, скатываются вниз, дома деревянные, на окнах ставни. За заборами видны сараи, пасутся козы, лают собаки.
В штабе части собрались офицеры. Начинаем беседу Спрашиваем:
— Читали «Эхо войны?»
— Читали, — отвечают.
— Рассказывайте, как было дело, показывайте героев.
— Да ничего особенного не было, — говорят, — обычное дело. — А кто-то добавил — И за что орден дали?
«Почему они так говорят, из зависти, что ли?» — думаем про себя.
— Наша служба такая. И до того случая находили снаряды, только нё писали об этом. А теперь раздули газетчики…
— А где капитан Горелик?
— Уехал на повышение квалификации.
— А солдаты?
— Демобилизовались.
— Ну, что же, наврали в очерке, что ли?
— Да нет, было такое. Только народ теперь поменялся.
И весь разговор в таком роде. Не густо.
Приглашают в зал, там солдаты ждут встречи с «кинематографистами».
Выходим на сцену. Спрашиваем у солдат, что слышали, как дело было, какие детали событий помнят, что кого поразило. Молчание.
— Ну, расскажите, в конце концов, что-нибудь интересное!
Теперь в зале оживление, гул, почти веселье. Друг другу кивают, переговариваются, словно нас и нет. Андрей разозлился, подошел к краю сцены, выдержал длинную паузу. В наступившей тишине крепко припечатал солдатскую братию. Но разговора не получилось. Мы уехали расстроенные — зацепиться ни за что не удалось.
Зиновий Гердт — «шпион» в нашу пользу
Возвращаемся в гостиницу, видим — у парадных дверей стоит всем известный актер Зиновий Гердт с палкой в руке. А с ним — двое неизвестных, из которых один тоже с палкой. О чем-то говорят, то серьезно, то шутливо. Потом неизвестные ушли, а Гердт остался подышать свежим воздухом и выкурить сигарету.
Заманчиво познакомиться со знаменитостью, но стесняемся. Проходим мимо, но все-таки не выдерживаем: «Здравствуйте, Зиновий Ефимович!»
В ответ — немой вопрос в глазах и добрейшая улыбка. Мы ринулись представляться, такие, мол, и такие, с курса Михаила Ильича Ромма.
— Что вы тут делаете? — с радостным удивлением.
— Собираемся картину снимать!
— О чем же?
— Снаряды здесь нашли недавно. «Эхо войны», очерк Сахнина, читали?
— Не читал, но слышал.
— А, слышали? И от кого?
Он посмотрел на нас весело и загадочно. Мы были заинтригованы.
— А вы заметили, мои молодые друзья, что нас тут было трое? Вот здесь, где вы сейчас стоите, Саша, стоял Аркадий Сахнин. Второй, с палочкой, Николай Розанцев, режиссер «Ленфильма». Они живут по соседству и пишут сценарий по очерку «Эхо войны». Наступила глубокая пауза. Гердт продолжал:
— Картина уже запущена в производство, идет подготовительный период. Вы не знакомы с ними случайно?
— Нет. И нет никакого желания! — сказал я.
— С конкурентами нужно бороться, а не знакомиться, — мрачно заявил Андрей.
Гердт задумался, пожевал губами.
— Такого я еще не слышал. Интересно!
— В Голливуде такое бывает сплошь и рядом. Там, я вам скажу, за тему насмерть бьются и кровь течет рекой, — произнес Андрей.
— Да-да, интересно… Искренне рад был познакомиться.
Гердт направился к дверям гостиницы, потом остановился, повернулся и поманил нас пальцем. Мы подошли. Гердт заговорщицки зашептал:
— В Голливуде льется кровь, говорите? Рекой? Бр-р-р… Это просто кошмар!
И вдруг неожиданно:
— Хотите, буду вашим агентом? Вам же нужно знать о передвижениях в стане врага. — Он улыбнулся. — Люблю помогать молодым.
Мы зашли к Инне, рассказали о встрече с Гердтом. Но дурные вести не расстроили нас, а обозлили, и от злости мы за неделю сколотили костяк сценария. Пригодились и мои артиллерийские познания. Я еще не забыл устройства снаряда, и Андрей детально интересовался, где гильза, где взрыватель, боеголовка, пороховой заряд. Постепенно что-то собиралось.
Я предложил назвать капитана Горелика капитаном Галичем в честь Александра Аркадьевича, пусть и отказавшегося с нами сотрудничать, и придумал, что капитан ездит на службу на велосипеде — виделось в этом какое-то неуставное поведение, элемент частной, бытовой жизни. Хотелось дегероизировать наших героев, спустить их с небес на землю. Андрею идея понравилась, и вот в сценарии капитан Галич садится на велосипед, кивает головой жене и катит на разминирование, а жена запирает за ним сарай, сдерживая волнение.