Это было после очередной накачки «Мосфильма» за «Андрея Рублева», «Асю Клячину» Кончаловского и «Осень» Смирнова. «Осень» ругали за отступление от генеральной линии, за камерность, за две молодые пары, которым почему-то все время хочется заниматься любовью. И хоть много уж там всего повырезали, но еще что-то осталось недорезанным. «Ну зачем про все это: объятия, поцелуи, ну сколько же можно говорить, что не это главное в жизни советского человека», — твердило руководство.
Так вот про листочки. На одном сплошные каракули и фраза: «Как все это возмутительно!», на других — изящные завитки, загадочные буквенные сокращения или подсчеты денежных трат. А вот что-то было нарисовано, но потом зачеркнуто. Заштриховано. Но под штриховкой можно было различить могучий фаллос. Вот она, великая сила искусства!
Я попытался вычислить создателя заштрихованного шедевра, но это оказалось трудной задачей: им мог быть любой, сидеть на собраниях по много часов — это же пытка. Каждый возмечтает.
Тем временем в высоких сферах над головой Куницына нависла гроза, что-то он там совершил «расходящееся с линией». Георгия Ивановича наказали, и «по собственному желанию» он был изгнан из ЦК. Злые языки, злорадствуя, дали ему прозвище «поп-расстрига». Было в этом прозвище некоторое основание: богатырская стать, длинные волосы, страстное отстаивание своих идеалов делали Куницына похожим на раскольника сродни протопопу Аввакуму. Ему дали работу в «Литературной газете», позже читал он лекции в Литинституте и эстетику в Институте им. Гнесиных. Потом, в девяностых годах, стал жить в Матвеевском, в Доме ветеранов кино. Вот тут-то случай и свел нас, все по Андреевой теме. Контакт наладился быстро, он был по-прежнему живой и жизнелюбивый человек, задумчивый и смешливый. Сыграли в шахматы, я ему с треском продул две партии. Георгий Иванович узнал, что я дублировал на «Мосфильме» картины Тарковского, и попросил показать ему «Ностальгию». Видеомагнитофона у меня в ту пору не было, и друзья организовали просмотр в доме Юлии Сидур, вдовы замечательного скульптора Вадима Сидура. Про фильм Георгий Иванович сказал: «Это структурализм».
А вообще он был доволен, что его не забывают и помнят как человека, сыгравшего важную роль в запуске «Андрея Рублева».
Какой категории достоин Тарковский?
12 марта 1964 года на бюро художественного совета при генеральном директоре «Мосфильма» В. Н. Сурине обсуждался вопрос, какой конкретно режиссер какой категории достоин, то есть какую он получает — маленькую, среднюю или большую — зарплату.
В. НАУМОВ (режиссер, художественный руководитель объединения): В нашем объединении работает режиссер Тарковский, который несколько месяцев назад был ассистентом. Сейчас получил режиссера второй категории, причем министерство в лице т. Баскакова сказало, что на следующей же тарификации это будет изменено. Мы перечислили пять фамилий, которые тарифицируют на первую категорию (В. Азаров, Г. Данелия и др.), но некоторые не в большей степени достойны этого, чем Тарковский. Полтора года назад он получил вторую категорию, теперь ему нужно дать первую.
И. ПЫРЬЕВ (режиссер): После постановки «Ивана» Тарковскому дали вторую категорию, а после какой постановки ему давать первую?
В. НАУМОВ: После «Ивана» ему ничего не дали, он в течение полутора лет был ассистентом. Справедливо ли это? Конечно, нет.
И. ПЫРЬЕВ: Как можно после первой постановки давать первую категорию?
В. НАУМОВ: Чухрай получил сразу высшую категорию. «Сорок первый» и «Балладу о солдате» он ставил, будучи ассистентом.
И. ПЫРЬЕВ: На каком основании вы будете это делать?
В. НАУМОВ: На основании справедливости. Вы считаете, что Тарковский — режиссер первой категории?