— Мы давно уже устроились.
— Я давнее.
— Нет, я.
В тишине Дома скрип половиц этажом выше, щёлкание в коридорах чего-то потустороннего, начинающего щёлкать каждую ночь, отгласы чего-то, витающего в воздухе Дома, чего-то, созданного ими, слоем за слоем.
— Кстати! Совсем забыл, я ведь вчера такую классную колыбельную от старших услышал, там про медведя, лису и зайку, знаете, что они…
Зрячая ладонь выныривает из клубка и привычно прерывает не начавшуюся тираду. Обиженное пыхтение почти сразу сменяется довольным такой реакцией хихиканьем.
Ну, тишина в Доме тоже своя, её всегда что-то наполняет.
Неудивительно, что они сбились рядом, греясь в своём клубке в холодное лето. Неудивительно, что место, где живут, крохотным поколение за поколением, эти дети, полно честных сказок, призраков и примет. Ральф видит в этом что-то свое, пугающее, в чём нужно обязательно разобраться. Лось видит их. Наполняющих своим смыслом всё окружающее, ищущих и дающих тепло.
Не жалеть, не привязываться, не потакать — Ральф, наверное, всё же, поступает правильно.
У Лося так не выходит.
И это, наверное, к лучшему.
========== 23. Дирижабли (Сфинкс, Слепой, Македонский, Курильщик, Табаки) ==========
— О, твои дирижабли.
Сфинкс напряжённо следит за каждым действием вернувшегося в комнату Слепого. Тот прислушивается к треску магнитофона, из которого звучит далёкий отголосок детства, криво ухмыляется и падает на кровать рядом.
— Я помню, как у тебя от них крышу сносило, — говорит он.
Сфинкс щурится и уже готовится защищаться, если нападут. Мозгом он понимает, что Слепой не станет ни нападать, ни издеваться, но не может отделаться от неловких воспоминания из детства и этого странного чувства испанского стыда, которое испытываешь не за другого человека, а за себя пять минут назад. Просто стыда, наверное. Вопрос терминологии.
Слепой молчит, явно исчерпав весь свой запас слов на сегодня, и Сфинкс немного успокаивается.
— Это ещё те твои кассеты, — признается он. — помнишь, ты их для меня выклянчил?
— Странно, что они ещё живые, — хмурится Слепой.
— Кассеты или те, у кого ты их взял? — с хитрый улыбкой уточняет Сфинкс.
Слепой предпочитает не отвечать. Старенький магнитофон заедает при переключении песни, позволяя морально настроиться на новый лад. Сфинкс прикрывает глаза, возвращаясь к ленивому субботнему прослушиванию музыки. Слепой, кажется, решил составить ему компанию, а мнение Сфинкса на этот счёт спросить позабыл. На какой-то момент Сфинксу начинает казаться, что Слепой просто спит с открытыми глазами, но он вдруг поворачивается и лениво тянется, задевая руками Сфинкса, а потом и вовсе складывая их поперёк него. Утыкается лбом в плечо Сфинкса и довольно выдыхает.
— Удобно тебе? — язвит Сфинкс больше для приличия. И немного от скребущей ребра зависти: может, он сам бы предпочёл обнять.
— Вполне, — игнорирует сарказм в голосе Слепой.
Сфинкс только глаза закатывает.
— О, это же твои дирижабли.
Сфинкс поворачивает голову к въехавшему в комнату Курильщику и Македонскому, подталкивающему перед собой чужое кресло. Курильщик непонимающе косится на Македонского, который, видимо, в его присутствии произнёс слишком много слов, равно как и Слепой до этого.
Сфинкс терпеливо вздыхает. В Четвёртой нельзя спокойно послушать музыку, и это ещё Шакал где-то зависает. Остаётся надеяться, что остальные возьмут пример со Слепого и просто молча, спокойно послушают с ним.
Македонский забирается на кровать к ним и усаживается по-турецки.
— Свинцовые? — уточняет он.
Сфинкс очень надеется, что Македонский искренне интересуется, а не издевается, подслушав очередную сплетню Табаки.
— Ведомые, — неожиданно поправляет Курильщик, подъезжая к остальным. Поворачивается к Сфинксу. — Не думал, что ты такое слушаешь, у меня отец их очень любит.
Сфинкс не уверен, как ему стоит относиться к сомнительной похвале Курильщика. Табаки бы сейчас наверняка от восторга визжал. Он только сдержанно улыбается.
— Отлично, теперь у тебя все шансы подружиться с отцом Курильщика, — говорит Слепой, и вот уж его Сфинкс, отрываясь за всех остальных, сверлит таким гневным взглядом, что, увидев его, Слепой точно бы напугался.
Но так как взгляд был адресован единственному, кто его по достоинству оценить не мог, никто не отреагировал как следовало. Курильщик даже набрался смелости устроиться рядом с Македонским, который тут же протянул ему подобранный на кровати орех, угощая и от себя, и от Табаки, который почему-то пропускает всё веселье.
— О! Что я слышу, это же твои дирижабли!
А нет, не пропускает.
Да и веселье, кажется, до его прихода и не начиналось.
— Слепой, двигайся. Я к вам, — рушится неуклюжим ураганом, расталкивая на своём пути всё и вся, попутно хватая у Македонского орех. — Курильщик, золото моё, ты ведь даже не знаешь, как наш сдержанный Сфинкс в своё время с этих завываний бесился. О, это достойно воспевания в балладах…
Сфинкс делает глубокий вдох.
И хочет отпинать почему-то не Табаки, а тихо ржущего ему в плечо Слепого.
========== 24. Под дверью (Лось, Слепой) ==========
Дверь не скрипит, но Лось торопливо придерживает её рукой. Прикрывает, тем самым останавливает на пороге уже обрадовавшийся свободе утренний ветер. Не пропускает его сквозняком в комнату, мимо порога, где, расстелив тёплое одеяло, прямо на полу устроился Слепой.
Лось смотрит на него с беспокойством и малость с любопытством. Не похоже, что ребёнку посреди ночи вдруг стало плохо. Он бы не постеснялся зайти к воспитателю и сообщить об этом напрямую. Если бы хотел, конечно, а то знает он их методы лечения в дикой комнате дохляков: название они себе выбрали говорящее, ничего не скажешь.
Он опускается на корточки рядом с чужим одеялом, думая, как поступить правильно. Ответственный воспитатель, которым он, по идее, должен быть, разбудил бы ребёнка и отправил досыпать положенные два часа до общего подъёма в комнате. Хотя простудиться сейчас, в такую тёплую погоду, будет, конечно, трудновато, так что можно, пожалуй, этим свою совесть и успокоить.
Лось знает, что у этого его подопечного самый, наверное, чуткий сон во всём Доме. Более чутко спит разве что Рекс, но только когда в плохом настроении. А у Слепого слух натренирован так, что проснётся, едва лишь скрипнет половица. Сейчас заставшему его Лосю везёт: утро, сон крепкий, как всегда бывает незадолго до будильника. Слепой его будто не слышит, спит спокойно, подперев щёку костлявым локтём — видимо, вместо мягкой подушки. Конечно, так же удобнее.
Лось старается даже дышать тише, пока думает, как с этим неслушником поступить. Прогнать в комнату к остальным? Разбудить и позвать в учительскую чай пить, пока все ещё не проснулись? Или укрыть одеялом и оставить в покое досыпать недоспанное?
Во всех случаях — он понимает это скорее на интуитивном уровне — Слепой будет жутко раздосадован тем, что его ночные вылазки раскрыты. Почему-то ему кажется, что Слепой не хотел бы, чтобы Лось узнал об этой странной, малость диковатой и пугающей щенячьей преданности. А ещё он знает наверняка: стоит ему только сказать прекратить эти вылазки, Слепой послушает. Он не покажет, как расстроен, не станет просить разрешить ему. Или, тем более, оправдываться. Просто молча кивнёт, и больше Лось никогда не застанет его спящим на пороге под дверью своей комнаты.
Так, пожалуй, стоит поступить ответственному воспитателю.
Поэтому Лось возвращается к себе в комнату, с негромким стуком открывает шкаф с одеждой и тихо кашляет себе под нос.
Когда он выходит из комнаты снова, его встречает лишь сонная тишина пустого коридора.
========== 25. Кролик (Горбач, Кузнечик, Волк, Слепой) ==========
Он сделал это. Он только что это сделал.