— Табаки, будь так добр, закройся.
Чужие руки кутают его в плед плотно, тепло. Вторая пара ладоней по волосам треплет. В тишине ласково хихикают, что-то снова бормочут, перебрасываясь комментариями и мнениями.
Он слышит шорох скользящей вдоль стола ладони, когда наощупь находят подставку для лампы. Щёлкает выключатель.
Тепло чужого пледа возвращает дрёму.
Свет лампы перестаёт бить в глаза.
========== 19. Бледнолицые (продолжение к 11. Лось, Кузнечик, Табаки, Слепой, Волк) ==========
Комментарий к 19. Бледнолицые (продолжение к 11. Лось, Кузнечик, Табаки, Слепой, Волк)
внезапное продолжение к части 11, где, напомню, лось читал вслух слепому, пока остальные детишки в кофейнике смотрели вестерны
Табаки в задорном победном возгласе вскидывает сжатые кулаки вверх и растягивает лыбу от уха до уха. Замирает на месте, когда дверь открывается.
Ну, как открывается.
Очень старается открыться.
Слова о проклятущем бледнолицем шерифе повисают несказанными, но разочаровываться Табаки не планирует. Он торопливо подъезжает к двери, ни капли тем самым не помогая её открыть, а только выталкивая жданого гостя обратно в коридор.
Кузнечик обеспокоенно вскидывает голову.
— Это Лось, — шипит он. — Пусти его!
Водрузивший одну ногу на спинку кровати в гордой позе Волк зависает на месте. Нет, ну только разыгрались, эти ваши педагоги вечно знают, когда прийти и обломать всё веселье.
— Я предлагаю никого не впускать, — заявляет он. — Это проклятые бледнолицые, зуб даю.
— Не бледнолицые, — выходит из навеянного вестерном образа Кузнечик. — Табаки, отъезжай, дверь нужно открыть.
— Да я открыть и пытался, — раздосадовано пыхтит тот, но послушно откатывается назад, пропуская Лося.
Тот выглядит чуть удивлённым, как человек, который, хоть и предупреждал, что придёт, но понимал прекрасно, что ждать его никто не будет. Ни один ребёнок, если ему позволить носиться по комнате и горлопанить во всю до полуночи, спать не захочет.
Ну, кроме того, что в его руках уютно свернулся и сопит в плечо.
— Так, а ну по постелям и на боковую, — тихо велит Лось и улыбается на коллективный стон. — Я дважды повторять не буду.
Он проходит внутрь комнаты, обходя Табаки, который всё ещё крутился под дверной ручкой, пытаясь с ней разобраться. За его спиной Волк разочарованно пинает матрас и спрыгивает на пол.
Под внимательным строгим взглядом зеленющих глаз Кузнечика Лось проходит к одной из сдвинутых в углу комнаты трёх кроватей и укладывает пригревшегося в его руках Слепого. Тот даже не просыпается от крепкого сна, только негромко чему-то фыркает и сворачивается клубочком, обнимая подушку.
Старший выпрямляется и поворачивается к остальным.
— Чего мы ждём? — интересуется с такой искренностью, что хочется подробно рассказать ему сразу всё: и чего ждут, и отчего пытаются откосить.
— Сдаётся мне, бледнолицый пришёл вершить здесь свой закон, — недовольно ворчит Волк и с хмурым видом взбивает свою подушку.
— Все ты правильно понял, — усмехается Лось и кладёт ладонь на макушку подъехавшего к нему Табаки. — Вы что, все вместе тут спите?
Табаки поднимает голову и довольно кивает.
— Моя идея, — показывает пальцем на сдвинутые кровати. — Мы тут втроём, Волк отдельно.
— Потому что оруженосцы и рыцари всегда ночевали в разных палатах, — разводит руками благородный рыцарь.
— Так ты индеец или рыцарь? — переводит взгляд на него Лось.
— Я на полставки. И то, и то, — пожимает плечами Волк, ни капли не смутившись.
— Когда все вернутся, мы передвинем кровати обратно, обещаю, — заверяет Кузнечик.
— Не, не передвинем, — цокает языком Табаки.
Лось усмехается, качает головой и смеряет взглядом забравшегося в центр рядом со Слепым Кузнечика. Треплет по волосам Табаки и выхватывает из-за уха цветное перышко — честное слово, он соберёт этих детей завтра во дворе Дома и польет всех из шланга. Помогает Кузнечику укрыться колючим одеялом, под которым тот почему-то имеет привычку спать даже в жару. Ребёнок благодарно улыбается, разве что не светится.
— Так нечестно, — Табаки падает на кровать и переползает к оставленному краю, — мы же договорились, что я буду спать посередине!
— Мне у окна дует, — тут же поясняет Кузнечик и торопливо закрывает глаза.
Табаки возмущённо пихает его кулаком в лопатку.
— Ты специально ложишься к Слепому, потому что мы оба знаем, что он во сне лезет обниматься! — шипит он. — А я тоже хочу обниматься.
— Хочешь, я тебя обниму, — из-за спины Лося Волк корчит страшную рожицу, но тут же уныло возвращается к своей кровати под строгим взглядом взрослого.
========== 20. По именам (Курильщик, Слепой) ==========
— Может, если бы я был здесь так же давно, как и ты…
Курильщик запинается. Лицо Слепого отрешённое. Он поворачивает, опускает острый подбородок и как будто смотрит, прожигает ледяными глазами насквозь. Курильщик нервно жуёт губу, проглатывает несказанное. Затягивается, прячет зажигалку в карман. Пальцы замёрзшие: вечер. Обхватывает сигарету большим и указательным, отворачивается к окну.
— Просто нашёл ваши старые фотографии, — уже не так уверенно продолжает он. — Пока был в Клетке.
Слепой молчит и слушает чужую тишину. Подносит зажатую в длинных пальцах сигарету к губам, неопределенно пожимает плечами.
— Кто должен тебе всё объяснять, Курильщик? — вдруг мягко спрашивает он, выпуская в замерзают воздух серый дым. — Табаки это нервирует, он очень старается тебе помочь.
Курильщик смотрит на него, взгромоздившегося на подоконник, снизу вверх. Тянется рукой к стоящей рядом со Слепым пепельницей.
— Он не должен, — грубо говорит он. — И никто не должен, разумеется. Продолжайте вытворять непонятную чушь, и, может, тогда…
— В нашей унылой жизни появится хоть какой-то смысл.
Слепой говорит очень тихо, и от его голоса пробирает где-то внутри, выбирается наружу мурашками по коже. Курильщик смотрит в заросшее сумерками окно, выглядывает Горбача, копошащегося со сбежавшимися на корм щенками.
— Так ведь ты это видишь? — уточняет Слепой.
Чуть насмешливо, бесстрастно, безразлично. Ему плевать, что и как видит Курильщик, и оба это слышат в его интонациях. Воздух согревается тлеющим при каждом выдохе огоньком. Курильщик недовольно мотает головой.
В Четвёртой все играют, и играют талантливо.
— Ну а ты как видишь?
Выпад ответный. Не он это начал.
— Никак не вижу.
Смех тихий, с нотками истерики. Курильщик кусает язык.
— Это ведь всё выглядит нелепо со стороны, — признаётся он. — Ваши сказки, выдумки. Вот, например, — он на мгновение задумывается, сомневаясь, — почему в нашей стае ты вожак? Почему не Чёрный? Или Сфинкс?
Курильщик смотрит, широко распахнув глаза. Он понимает, что, возможно, зашёл слишком далеко. Слепой, если на то пошло, ничего плохого ему не сделал — относился к нему, как к ещё одному состайнику. Он не ставит под сомнение его авторитет, не пытается отнять право быть в Доме главным, в отличие от того же дурачка Помпея. Просто вопросы иногда рождаются сами собой.
Курильщик их только ловит и выдыхает с табачным дымом.
Слепой молчит достаточно долго, чтобы Курильщик решил, что он даже и не услышал вопрос.
— Ну а почему тебя зовут Эриком? — вдруг спрашивает он и криво усмехается.
Курильщик дёргается.
Нечестно. Так нечестно.
Настоящее имя звучит неправильно. Здесь, в этих стенах, когда он уже почти справился с труднейшим заданием, когда он почти врос в эти самые стены Курильщиком. Имя звучит не тихим, мягким голосом Слепого — строгим окликом учителей из Наружности, уставшим вздохом отца.
Шуршанием Дома, ласково напоминающим, что своим он в этих серых стенах не станет уже никогда.
Нечестно.
— Так нечестно, — говорит шёпотом и надеется, что в голосе не слышно детской обиды.