И еще он оказался очень маленьким. Кое-кому явно предстояло подрасти по крайней мере на пару футов.
— Кто-нибудь спрашивал твоего мнения, умник?
Последовавший за этим взрыв хохота заставил Жона вздохнуть. Боги... теперь эти детишки еще и над ним решили поиздеваться.
— Когда начинаешь вопить посреди улицы разные странные слова, то не стоит удивляться тому, что кто-то может их услышать. С чего вы вообще привязались к этим двоим?
Лидер — или тот, кого он принял за лидера, — задумался. Скорее всего, ему потребовалось время на то, чтобы вообще осознать смысл фразы Жона.
— Как будто тебе есть до этого дело. Этот парень, — лидер указал на Рена, который удивленно приподнял в ответ бровь. — У него розовые волосы!
Жон посмотрел на своего будущего друга. У Рена и в самом деле имелась розовая прядь, о которой, к слову, у них еще ни разу не заходил разговор... Это никак не могло оказаться естественным цветом волос (хотя учитывая прическу той же Нео, вопрос был спорным), но и Рен на его памяти ни разу ее не подкрашивал.
— Да, есть такое, — кивнул Жон, гадая о том, что в данном факте могло настолько заинтересовать этих подростков.
— Он — парень, — произнес их лидер, — с розовыми волосами!
— И? Объясни подробнее, что именно ты имеешь в виду, а то я не понимаю.
Это же были просто волосы. Некоторые люди тратили очень много времени на уход за ними, другие — нет. Разумеется, еще имелась Янг. Но даже так Жон никак не мог осознать причины этих издевательств.
— Это значит, что он — гей!
Другие подростки тут же поддержали своего лидера смехом и криками:
— Гей!
— Гомосек!
Амбер еще крепче прижалась к нему, когда кольцо сомкнулось вокруг них. Но Жон просто склонил голову немного вбок, всё еще не понимая этой логики.
— Это так? — поинтересовался он у Рена, на что тот лишь покачал головой и пожал плечами. — О чем вообще идет речь?! Розовые волосы? Гей? Тебе что, двенадцать лет?!
— С половиной! — счел нужным добавить лидер подростков, тем самым заставив Жона приложить ладонь к лицу.
Он ощутил подступавшую головную боль. Да, им и в самом деле было по двенадцать лет. А это означало, что они имели полный набор школьных предубеждений во всей их неприглядности.
Боги, неужели сам Жон когда-то боялся вот этого?
Кардин наверняка бы помер со смеху, если бы узнал подобный факт из его биографии...
А вот Амбер оказалась испугана, что, собственно, и вернуло его обратно к реальности. Пусть даже подростки были младше него на пару лет, но зато их оказалось целых шесть штук против него одного. И хотя Жон не помнил, кем именно его в данный момент считали в Анселе, но вряд ли таким уж опасным противником, с которым не стоило связываться.
Впрочем, он всё равно никак не мог позволить страдать двум своим лучшим друзьям, с которыми немало пережил вместе, пусть они об этом и не подозревали. Не сейчас, когда у него имелась возможность это предотвратить.
— Нет никакого смысла в конфликте, — произнес Жон, обращаясь к лидеру подростков. — Почему бы вам не перестать доставлять неудобства гостям нашего города и не вернуться обратно в зал?
Это оказалась идеальной логикой, с которой нельзя было не согласить-...
— С чего бы мне тебя слушать, Арк? — поинтересовался лидер, а его подчиненные стали расходиться в стороны, чтобы отрезать возможные пути к отступлению.
Жон устало потер переносицу. Неужели он и в самом деле забыл о том, что с идиотами-школьниками никакие логические доводы не работали?
— Тебе не нужно в это вмешиваться, — прошептал хорошо знакомым ему голосом Рен. — Мы и сами справимся.
— Присмотришь за моей сестрой, ладно? — попросил Жон, после чего отцепил от себя Амбер и подтолкнул ее в сторону Норы с Реном. Она явно не оценила такой жест, но Нора уже схватила ее, так что Амбер теперь ничего не угрожало. Затем Жон повернулся к этому идиоту. — Ты будешь меня слушаться, потому что я так сказал. Идите в зал и проводите свободное время как взрос-... то есть как нормальные люди.
— А если нет, то что? — поинтересовался лидер компании, выпятив грудь, словно какой-нибудь петух. Разумеется, на Жона это действие не произвело абсолютно никакого впечатления.
— Сам увидишь.
С ними всё равно нельзя было договориться, потому что на кону стояло нечто очень ценное для детей и всяческих идиотов... репутация среди сверстников. Их лидер просто не мог отступить в подобной ситуации, не потеряв при этом уважения своих подчиненных.