— Прости за утренний пиздец, — начинаю с того, на чем мы, собственно, разошлись.
— Извиняться надо не передо мной, — сухо отвечает Варя, отводя взгляд.
— А я прошу прощения у тебя, — говорю с нажимом.
— Ты помирился с Кирой? — ее тон становится еще холоднее, и, кажется даже, температура воздух в салоне падает на несколько градусов.
— Я отвез ее к родителям. Мы решили развестись.
— Кто решил? Ты или она? — с каменным выражением лица уточняет Варя, уставившись в лобовое стекло.
— Какая разница?
— Огромная, Макс! — она повышает голос.
— Объясни! — требую я.
— Кира приходила ко мне сегодня, — повернув голову, Варя бросает на меня нечитаемый взгляд.
Охренев от неожиданности, я откидываюсь назад, нервным жестом ероша волосы. На языке крутится одна нецензурщина, но я благоразумно держу эмоции при себе.
— Не знаю, что она тебе наговорила, но…
— Кира рассказала об истинной причине вашего возвращения в Москву. И про ребенка, которого вы потеряли, и про свои психологические проблемы, повлекшие сложности в сексуальной сфере. Это ужасно, Макс. То, что она пережила. Вы оба. У меня нет слов, чтобы передать, как сильно я вам сочувствую. И хоть убей не понимаю, почему ты здесь? Зачем? Это жестоко по отношению к ней. Несправедливо. Нечестно. Я никогда бы и на пушечный выстрел тебя не подпустила, если бы знала правду.
— Это только между мной и Кирой. Тебе не нужно было знать…
— Нужно, Макс. Необходимо. И, знаешь, мне многое стало понятно…
— Что тебе стало понятно, Варь? — спрашиваю металлическим тоном.
— Всё, Максим, — она опускает взгляд на сжатые на коленях пальцы. — Ты восполнил недостаток секса за счет меня, переключился от семейных проблем. Тебе снова была нужна успокоительная пилюля, и я так вовремя попалась под руку и несильно упиралась…
— Что ты несешь? — глухо рычу я, обхватив ее скулы и заставив снова взглянуть мне в лицо.
Наклонив голову, сталкиваю нас лбами и второй рукой зарываюсь пальцам в темные волосы, сгребая их на затылке в кулак.
— Прислушайся к себе, Варь. Ты, правда, веришь, что все настолько примитивно?
— Ты изменял жене, потерявшего вашего ребенка. О чем вообще с тобой можно говорить? Что ты за человек, Красавин? У тебя совсем нет сердца? — сдавленно шепчет она.
— Есть, и оно привело меня сюда. К тебе, — хрипло бормочу я, нежно поглаживая кожу ее щек. — Снова к тебе. Ты больше меня не прогонишь, Варь. Я никуда не уйду. Если придется, буду ночевать под окнами.
— Снова шантажируешь? — она горько улыбается.
— Нет, люблю. Я очень сильно люблю тебя, Варь, — взяв ее лицо в ладони, ловлю полный смятения и неуверенности взгляд. — Охуеть как сильно, котенок. Мне сейчас даже дышать больно, и я с места не сдвинусь и тебя не отпущу, пока ты не дашь нам шанс. Я его не проебу. Клянусь.
— Мы разнесли свои жизни в хлам, — ее голос срывается от переизбытка эмоций, глаза предательски блестят. — И я хочу понять ради чего.
— Ради того, чтобы быть счастливыми, Варь. По-настоящему, счастливыми. Слышишь?
— На чужом горе…
— Молчи, — выдыхаю в приоткрытые губы и напористо целую, вторгаясь в ее рот языком, заставляя забыть обо всех страхах и сомнениях, терзающих мою обожаемую Золушку.
— Мне нужно время, Макс, — чуть позже произносит она, трогая кончиками пальцев припухшие губы и глядя на меня затуманенным страстью взглядом.
— Нет, — стиснув зубы, отрицательно качаю головой. — Собирай Илюху, возьми вещи первой необходимости и поедем ко мне. Я могу подняться и помочь. Так получится быстрее. Заодно с мамой твоей поговорю и с сыном познакомлюсь.
— С ума сошел? Это так не делается, — округлив глаза, ошарашено бормочет Варя. — Ты для Ильи чужой человек. Он любит отца и скучает по нему.
— Ты уже съехала от своего зубника…
— Откуда ты знаешь? — перебивает она.
— Прости, но первым делом я поехал по тому адресу, куда отвозил тебя в последний раз. И немного пообщался с твоей свекровью. Кое-какие выводы сделал. Ты ему рассказала или кто-то другой постарался?
— Я, — подавленно выдыхает Варя. — Все очень плохо, Макс. Влад не в себе… И судя по его реакции, по-хорошему разойтись у нас не получится. Процесс затянется на месяцы.
— Раз и так все плохо, какого черта мы должны чего-то ждать?
— И я не могу подвергнуть сына еще большему стрессу, чем тот, что нам предстоит пережить, — Варя пускает в ход железные, на ее взгляд, аргументы, но я с ними категорически не согласен. Она боится за эмоциональное состояние сына, и я могу это понять, но больше не позволю ей бороться со своими страхами в одиночку.