Положа руку на сердце, я наконец призналась самой себе, что, вступая в брак с Владом, исходила из похожих умозаключений. И вот к чему все это привело. Но я знаю огромное количество семей, строящихся на взаимном уважении, общих интересах и сексуальной совместимости. Без ярких страстей и взрывных эмоций такие браки порой оказываются еще крепче и стабильнее. И любовь в них есть. Просто она другая. Спокойная, удобная, уютная, способная выдержать многие потрясения. Мы с Владом не выстояли. Точнее, я не нашла в себе сил устоять перед Красавиным. И Макс тоже не устоял. Как Вика правильно заметила — нас примагнитило друг к другу так, что не оторвать. И я не хочу рвать.
Следующим вечером мы, как и договаривались, встретились с Максом в парке. Я представила его сыну, как коллегу с работы. Илья вел себя, как обычно. Активно и непринужденно. Он никогда не испытывал стеснения в общении с малознакомыми людьми. Неважно — какого пола. И воспринял Макса в привычной любознательной манере, доверительно поведав новому другу мамы, что на дневной прогулке навалял Ваньке Ягудину за то, что он задирал Юльку Костенко — девочку, которую еще в яслях выбрал себе в дамы сердца.
— Он ее косточкой обзывал и толкался, а я ему та-а-ак вмазал, — возбужденно рассказывал сын. — Наталья Владимировна меня отругала и маме нажаловалась.
— Илюш, драться нельзя. Надо уметь договариваться словами, а не кулаками махать, — встряла я, потрепав его по темным волосам. — Наталья Владимировна правильно сделала, что мне рассказала.
— Так он первый начал Юлю обижать, — возмутился сын.
— За девочек заступаться можно и нужно. Они слабее и ответить не могут, — Максим незаметно переметнулся на сторону Ильи, а я со своими воспитательными нравоучениями осталась в меньшинстве.
— Не все. Меня вчера Маринка укусила, вон синяк какой остался.
Задрав рукав свитера, Илюша продемонстрировал нам припухший след от зубов. Я ахнула, схватив его руку и обеспокоенно рассматривая посиневшую под укусом кожу. Блин, как так-то? Почему мне не сообщили? И я вчера ничего не заметила, когда сына спать укладывала.
— Маринки они такие. Зубастые… — красноречиво покосившись в мою сторону, прокомментировал Макс.
— Обработать надо, — пробормотала я.
— Ерунда, мам. Уже не болит.
— Молодец. Мужик растет, — поддакнул Красавин, а Илья аж весь расплылся от удовольствия и на радостях поведал ему обо всех своих «подвигах» за эту неделю.
Макс разговаривал с моим сыном на равных, как со взрослым и в то же время не подначивал его к агрессии, и давал дельные советы. И самое удивительное — Илья прислушивался. Хотя мои слова, подразумевающие ровно то же самое, пусть и выраженные в другой форме, он пропускал мимо ушей. Я если честно, выпала в осадок и открывшейся сверхспособности Красавина моментально ладить с детьми. И даже успела приревновать сына, и заподозрить Макса с попытки втереться Илюше в доверие, но быстро отмела неприятную мысль. В непринуждённой форме Красавин выведал у Ильи все мотивы садиковых драк, о которых я, несмотря на ежедневные расспросы, не знала ровным счетом ничего.
Чуть позже, когда сын убежал играть на детскую площадку, а мы с Максом заняли наблюдательную позицию на лавке, я тоже выслушала короткую, но содержательную лекцию о вероятных причинах возникающих конфликтов в детском саду.
— У Ильи обострённое чувство справедливости и лидерские задатки. Плюс недостаток внимания, — подытожил Макс. — Иногда родители непроизвольно подавляют детей, не позволяя им открыться, но, разумеется, из лучших побуждений. И тогда заглушенные эмоции вырываются вот таким вот образом.
— У моего сына нет недостатка внимания, — тут же возмутилась я. — И на него никто не давит. Мы каждый день с ним разговариваем, и я объясняю, почему он не должен нападать на других ребят.
— Варь, не кипятись. Ты объясняешь, почему он не должен, но сначала нужно выяснить, почему Илья это сделал и выслушать.
— Думаешь, я не слушаю?
— Слушаешь, — кивнул Макс. — Но, возможно, слышишь что-то свое. Я до третьего класса был таким же. Чуть что — сразу в драку. И, поверь, у меня не было агрессивного примера в семье. И внимания уделяли столько же, как и другим братьям и сестрам. Голос не повышали, не ставили в угол и плотно занимались моим воспитанием. Я посещал огромное количество спортивных секций и кружков. Скучать было некогда, особенно дома, где у каждого были свои четкие обязанности и распорядок дополнительных заданий. Но, оказавшись за закрытыми дверями детской, мы разве что на голове не ходили, а потом заходила мама, и между нами снова устанавливались мир и покой. Никто не хотел намеренно ее огорчать. Это получалось само собой. Ты сейчас злишься на меня и готова сожрать живьем, — рассмеялся Красавин, игриво щелкнув меня по носу. — И тебе сложно контролировать свой гнев. Согласись? Для детей — это и вовсе не посильная задача. Не для всех, — подняв вверх указательный палец, уточнил он, иначе я бы точно вцепилась зубами в этой самый палец. — А для самых активных и энергичных. Предложи Илюхе альтернативу. Например, у меня в комнате висела боксерская груша, а еще мама подарила мне на девятилетие кулон с кристаллом, рассказав, что в этом волшебном камне заключена волшебная сила, которая не позволит мне драться с другими ребятами, если во время ссоры я сильно-сильно сожму его в кулаке.