— Мама… очень хорошо, — тихо ответила я, почувствовав предательское жжение в глазах. — Работает, замуж вышла, дачу купила.
— Про это я знаю, — ласково улыбнулась Елизавета Владимировна. — Мы с твоей мамой очень сдружились. Обе потеряли мужей, а пережить такую потерю очень непросто, — тяжело вздохнув, она забрала у меня стопку посуды и поставила в раковину.
Гладя на ее ровную спину, я с трудом сдерживала подступающие слезы. Откуда они взялись и по какой причине — я понятия не имела. Просто столько всего навалилось, а тут… тут меня приняли, как родную.
Включив воду, эта сильная маленькая женщина начала мыть посуду, хотя в кухонном гарнитуре имелась встроенная посудомоечная машина. От моей помощи Елизавета наотрез отказалась. Я хотела было уйти за ненадобностью и найти Илью и Макса, но она снова заговорила:
— Ты не подумай, Варь. Никто здесь вас с Максимом не осуждает. Пути Господни неисповедимы и кто не грешен пусть бросит в меня камень. Я помню, как однажды советовала Максиму бороться за свою любовь, но он выбрал другую дорогу, но раз в конечном итоге она все равно привела его к тебе, значит, так и суждено было случиться. Знаю, тебе тяжело сейчас, но, если это цена твоего счастья, то не бойся ее уплатить. Потом воздастся сторицей. Мой сын любит тебя, Варя, я увидела это в его глазах еще семь лет назад… — поставив тарелку в сушилку, Елизавета Владимировна развернулась и с затаенной грустью посмотрела мне глаза. — Не ждите подходящего времени. Оно может никогда не наступить, а жизнь пролетит — опомниться не успеете.
— Я знаю, — мой голос сел от волнения, и пара слезинок все-таки сбежали по щеке. — Спасибо вам.
Если бы про меня снимали кино, в этот момент мы, наверное, крепко бы обнялись, и я услышала что-то вроде: «Не за что, дочка». Но в реальной жизни мы лишь тепло улыбнулись друг другу, понимая, что сегодня было сказано более, чем достаточно. После чего я попрощалась с Елизаветой Владимировной и в растрёпанных чувствах, но с ощущением лёгкости на душе, тихо вышла из кухни.
Выходные у Красавиных пролетели быстро, насыщено и на чистом позитиве. Я максимально расслабилась и полностью абстрагировалась от кошмара, устроенного мужем и свекрами. У меня создалось стойкое впечатление, что я давно и близко знаю эту семью, в воскресенье утром оно не развеялось с первыми лучами солнца. Наоборот — укрепилось и зародило в глубине души веру, что так будет всегда. Ночью, когда Илюша уже беспробудно спал, нам с Максом удалось сбежать из дома и уединиться в летнем домике. Боже, что вытворял мой изголодавшийся за неделю белобрысый принц… На рассвете, крадясь в дом через черный вход, я краснела, как не целованная девчонка, которую совратили, развратили и грязно использовали в самых немыслимых позах… и ей понравилось и очень хотелось повторить. Ночи не хватило…
А потом наступил понедельник и все радужные эмоции испарились под гнетом нерешенных проблем. Сына я снова оставила дома с мамой и поехала в офис, где царила полная неразбериха. Адвокат заверял, что ситуация под контролем, а я снова влезла в свою кредитку, оплачивая дополнительные расходы, и надеясь, что Грудинины в скором времени прекратят кошмарить меня и мой выстраданный бизнес.
В обед мне позвонила Светлана Олеговна и повторила свою просьбу насчет встречи с Ильей. Ночью нам с Максом удалось не только довести друг друга до полного изнеможения, но и обсудить важные нюансы. Он настаивал на том, чтобы я взяла с собой адвоката, но сначала упорно предлагал свою кандидатуру в качестве сопровождающего. Причем Макс не знал подробностей моего…хм-м затруднительного положения.
Страшно было даже предположить, что мог бы выкинуть Влад, если бы я согласилась и позволила Красавину пойти со мной…. В общем, мне удалось его убедить, что его присутствие нам с Ильей может выйти боком. Ребенок не должен быть свидетелем скандала между родителями и «новым другом» мамы, с которым Илюша тоже успел подружиться и перетискать всю живность у Красавиных.
— Варь, не оставляй сына наедине со свекрами. И с отцом тоже, пока не убедишься, что он в адеквате, — устав со мной спорить напоследок попросил Макс.
В теории советы Красавина звучали вполне логично и разумно, но на практике вышло совершенно иначе. Ладыгин сопровождать меня наотрез отказался, объяснив это тем, что судебные тяжбы еще не начались, мы с Владом официально не разведены, и оба являемся законными представителями в равных правах.