— Что? — холодно уточняю я, понимая, что ничем хорошим этот разговор не закончится. — Что вы для меня сделали?
— Тебе еще наглости хватает спрашивать? — повышает тон Виктор Степанович. — Пришла в нашу семью с голой жопой и живешь на всем готовом.
— Мы с Владом создали собственную семью и все, что у нас есть, заработали вместе, без вашей помощи, — проглотив клокочущую ярость, сдержанно отвечаю я.
— Как же — вместе, — пренебрежительно фыркает Светлана. — А квартиру кто вам купил?
— Не нам, а Владу. Я на нее не имею никаких прав и даже не прописана там, как и Илья, — привожу нелицеприятный факт в качестве веского аргумента.
Квартиру на Чистых прудах, где мы сейчас живем, действительно приобрели родители мужа, но оформили ее на него еще до свадьбы. Подстраховались, так сказать, чтобы голожопая ободранка не урвала жирный кусок при разводе.
Они, кстати, даже не скрывают своих фантазий о более подходящей жене для любимого сыночка, всячески настраивая Влада против меня. Надо отдать мужу должное, он только смеется над их попытками вставить между нами клин, но я бы хотела, чтобы он пресекал эти диверсии на корню.
— Тебя оттуда никто не гонит, — тушуется Грудинин.
— Объясните, чем я вам так не угодила? — задаю вопрос, не дающий мне покоя на протяжении многих лет. — Я — коренная москвичка, с собственной жилплощадью и не претендую на вашу. У меня престижное образование, стабильный бизнес, приносящий неплохой доход, ваш сын со мной счастлив, внук — здоровый и красивый ребенок.
— Влад подобрал тебя в обезьяннике, — гремит Виктор Степанович, так и не забыв обстоятельства нашего с ним знакомства возле полицейского участка.
— Я оказалась там отчасти по его вине. Друзья вашего сына принесли наркотики, и он об этом отлично знал! — бросаю со слезами в голосе.
— Не перекладывай с больной головы на здоровую. У тебя дурная наследственность, а, значит, и у нашего внука, — с презрением выплевывает свекор. Светлана успокаивающе поглаживает его по плечу.
— Не надо, Вить. Ей все равно ничего не докажешь. Вот вырастит сына, поймет, какого это — отдать свою кровиночку какой-то… — женщина осекается, не закончив мысль, но я и так отлично поняла, что она имела в виду.
В висках тарабанит пульс, в ушах шумит. «Дурная наследственность» заезженной пластинкой крутится в голове. Откуда они знают? Когда мы с Владом начали встречаться, мама больше двух лет была в завязке. Я никогда ему не рассказывала о ее проблемах с алкоголем. Но кто еще мог им об этом сообщить, и главное — с какой целью?
— Мам, я собрался, — в кухню забегает Илья, держа в руках свой рюкзачок и любимую гоночную машинку.
— Какой ты у меня молодец, — Сглотнув сухим горлом, я накидываю ремешок сумки на плечо. — Попрощайся с бабушкой и дедушкой.
С каменным лицом наблюдаю, как сын по очереди подходит к Грудининым, искренне обнимая каждого. Илья — открытый и доверчивый ребенок, многого не понимает, не чувствует фальшь и лицемерие, и пусть так остается как можно дольше.
— До свидания, — скупо бросаю родителям мужа, и, взяв сына за пухлую ручку, веду его в прихожую, где мы оба быстро обуваемся, и покидаем ненавистный дом. Ненавистный — для меня.
Причем с самого первого посещения. Не стоило мне тогда принимать приглашение Грызловой. Это было откровенно глупое и спонтанное решение, продиктованное эмоциями и обидой. С Владом мы могли столкнуться в любой другой день.
Или не столкнуться…
— Мама, я устал, — пыхтит Илья, дергая мою руку.
Меня накрывает лавиной стыда за предательские мысли. Остановившись, подхватываю сына на руки, крепко прижимаю к себе, втягивая носом обожаемый запах. Он у меня крепыш, но своя ноша, как известно, не тянет.
— Прости, зайчонок, — виновато шепчу я, целуя его в макушку.
— Не переживай, мам, баба с дедой тебя тоже любят. Они просто расстроились, что мы так быстро ушли, — деловым тоном заявляет Илья, с детской проницательностью считав мое состояние. В горле встает ком. Уголки губ дрожат, но я улыбаюсь через силу.
— Конечно, любят, Илюш. В следующие выходные мы обязательно их навестим и проведем вместе весь день.
— С папой? — радостно подхватывает малыш.
— С папой, — киваю я, усаживая сына в детское кресло.
— Я сам пристегнусь, — Илья начинается возиться с ремнем безопасности, а я обхожу машину и опускаюсь на водительское сиденье. — А когда мы поедем к бабе Ире на дачу? Деда Сережа обещал взять меня на пруд уток посмотреть.
— Давай завтра? — проверив ремень на кресле сына, пристегиваюсь сама и завожу двигатель.