— Ты уверен, что они беспочвенные? — обиженно сопит Вика.
— На сто процентов.
— Кире нужно сказать, — помолчав, произносит сестра. — Она в курсе, что Варя — не случайное увлечение из прошлого.
— Откуда информация? — любопытствую я.
— Кира сама мне сказала. У женщин чутье на такие вещи.
— Наш с Варей роман длился не дольше полугода. Целую вечность назад. Все давно в прошлом, Вик. Именно это ты должна была втолковать моей жене, а не пробуждать в ней глупые подозрения.
— Я так и сделала, — возмущенно бросает Вика. — Но сейчас мы одни, Макс, и можем говорить откровенно. Я отлично помню, что ты собирался забрать Варю в Париж, но по итогу там оказалась Кира. Поэтому хоть убей я не понимаю, зачем тебе понадобилось возобновлять ваше общение. Ты полный долбоеб, если думаешь, что у твоей жены не возникнет тот же вопрос.
— Не загоняйся, Вик, я позабочусь, чтобы не возник, — сунув в рот сигарету, опускаю стекло. — Какие у тебя планы на вечер пятницы?
— Мы с Рудиком собирались в клуб, а что? — моя неугомонная сестрица наконец-то переключается.
— Предлагаю пойти вчетвером в ресторан. Кире не помешает отвлечься и пообщаться в непринуждённой обстановке.
— Я не против. Рудику все равно, где развлекаться. Главное, чтобы я была рядом, — лицо Вики заметно расслабляется, в глазах появляется знакомый блеск.
Она влюблена. Снова. Ее очередное увлечение — Рудольф Островский, подающий надежды молодой сценарист без вредных привычек и штампа в паспорте. Если у этого парня получится удержать Викин интерес дольше, чем на месяц, я дам свое братское благословение и лично сопровожу их в ЗАГС, как бы сестра не упиралась. В тридцать четыре года пора уже что-то менять в своей жизни, а не скакать беспечной стрекозой из одних отношений в другие. Вике, конечно, больше бы подошел трудолюбивый муравей, чтобы заземлял неуёмную энергию, но за неимением лучшего варианта, я пока ставлю на Рудика. Может, ему удастся прописать для их пары счастливый сценарий на совместное будущее.
Высадив Вику возле ворот, разворачиваю тачку и пиздую на Патрики. По дороге раздумываю, стоит ли сообщить Варе, что я уже выехал и скоро буду на месте, или лучше застать ее врасплох. Так она не успеет свалить до моего появления… если уже не свалила. И я бы даже не посчитал ее бегство трусостью, потому что знаю, как жестко Викуля может припечатать своими благими намерениями.
На ресепшен бизнес-центра, быстро выясняю, что студия не поставлена на сигнализацию. Значит, Варвара все еще внутри. Предполагая, что обнаружу ее в растрепанных чувствах и в слезах, заранее подбираю слова, чтобы загладить устроенный сестрой моральный прессинг. Это приглушает мои собственные эмоции от скорой встречи, а их преступно много. Вика не зря навела столько шуму и многие обличительные слова не были лишены смысла, но ей я в этом признаюсь в последнюю очередь. Варе тоже совсем необязательно знать, что за демоны оживают у меня в голове (чего уж там — в обеих головах) стоит нам оказаться рядом.
Беззвучно открыв дверь в студию, застываю на пороге как громом пораженный. Проект оформления мы составляли дистанционно, и я прекрасно представлял, что в конечном итоге увижу. Но стопорит меня не обилие живых цветов, наполняющих пространство одурманивающе сладким ароматом, а забравшаяся на стремянку Варя в обтянувших ее сочную задницу джинсах и завязанной на поясе свободной рубашке.
Поправляя болтающееся на специальной стойке кашпо с красиво свисающим растением, она что-то тихо мурмулит себе под нос, не выказывая ни малейших признаков нервозности. Рукава рубашки закатаны до локтей, темные волосы собраны в небрежный пучок, жесты уверенные и отточенные до автоматизма.
— Вот так. Теперь идеально, — удается расслышать ее удовлетворенное воркованье. — Веди себя прилично, ты все-таки в гостях. Завтра вечером вернешься домой, и мы снова почистим перышки.
Перышки? У цветка? Да-а-а, Варька та еще выдумщица с самым нетривиальным подходом к делу. Она и раньше была со странностями. Стоит вспомнить ее задушевные монологи на клумбах, высаженные рядом с моим домом. Тогда я считал это милой придурью, а сейчас с трудом держусь, чтобы не заржать в голос. Боюсь напугать. Все-таки самоотверженная цветочница находится довольно высоко от пола. Но если грохнется мне прямо в руки, я совершенно не против. И мне ни хера не стыдно за эти мысли. Однако лучше не рисковать ни ее здоровьем, ни моей выдержкой. Не в том плане, что я не смогу ее удержать. Есть высокая вероятность, что не захочу отпускать.