— Варя, как он? Что говорит врач? — запрокинув голову, я смотрю на бегущую по коридору Светлану Олеговну. Виктор Степанович мрачной тучей следует за ней.
Я кратко пересказываю слова доктора, умалчивая про тест на наркотики. Почему-то на подсознательном уровне я почти уверена, что даже в этом родители мужа умудрятся обвинить меня и мою дурную наследственность, нелепейшим образом повлиявшую на их любимого сыночка. Не удовлетворившись моим сбивчивым монологом, Грудинин-старший отправляется на поиски главврача. Он работает в этой же больнице, поэтому скрыть инцидент с тестом с моей стороны было большой ошибкой.
Извинившись, я отхожу подальше от Светланы, заламывающей в тревоге руки, и звоню маме, которая наверняка уже привезла Илью домой. У нее есть ключ от нашей квартиры (сохранился со времен, когда она практически жила у нас, помогая мне с сыном). Хотя бы по этому поводу я могу не беспокоиться. За Илюшей они с дядей Сережей присмотрят, накормят и спать уложат. Повторив маме то же, что сказала Грудининым, прошу ее побыть с внуком, пока я не освобожусь.
Когда в поле зрения снова появляется Виктор Степанович, я внутренне сжимаюсь, приготовившись выслушать шквал упреков в свой адрес. Но к моему удивлению, он ни словом не обмолвливается о злосчастном тесте. Вместо этого Грудинин обнимает свою жену и принимается ее утешать, обильно используя сложные медицинские термины, среди которых я отчаянно цепляюсь за понятные: «стабилизировали» и «хирургическое вмешательство не требуется».
— Ты тоже не трясись, Варь. Все в порядке будет. Пару дней понаблюдают и переведут в обычную палату, — взглянув на меня, произносит свекор. — Можно сказать отделался легким испугом… Засранец, — последняя реплика подтверждает мои опасения, но и тут Грудинин меня поражает, свернув неудобную тему. — Прав, скорее всего, лишат, но главное, что живой и никого не угробил. Ничего, на такси поездит.
— Почему лишат? За что? — хватаясь за сердце, спрашивает Светлана Олеговна.
— За нарушение ПДД, — цедит Виктор Степанович, бросив на меня предупреждающий взгляд, о значении которого догадаться не трудно.
Похоже он не собирается вводить супругу в курс дела, не хочет лишний раз волновать или есть еще какая-то причина. Мне все равно. Я уверена, что тест выдал ошибочный результат. Однако, судя по насупленным бровям свекра и полыхающему в темных глазах разочарованию, Грудинин придерживается иного мнения.
— Надо машину со штраф-стоянки забрать и в сервис отправить. Тебя закину и поеду, — обращается он к жене. — Варь, тебе тут больше делать нечего. Поздно уже, — переключается на меня. — Я держу ситуацию на контроле. За ночь ничего с ним не случится. Утром договорюсь, пропустят тебя в реанимацию, а сейчас домой дуй. К сыну.
— Спасибо, Виктор Степанович, — искренне благодарю я, окрылённая обещанием и несгибаемой уверенностью, прозвучавшей в его словах. — Точно ничего не случится?
— Точно, — утвердительно кивает свекор.
От души немного отлегает. Сделав глубокий вдох, я прижимаю ледяные ладони к щекам и даю себе минутку, чтобы привести взвинченные нервы в порядок.
— Может, тебе такси вызвать? — неожиданно беспокоится Грудинин. И как его не разорвало? Даже немею от удивления. — Сама сможешь вести?
— Да, — заверяю я, нервно хватаюсь за свою сумочку. — Утром мне во сколько приезжать?
— К десяти, — коротко отрубает мужчина, потеряв ко мне всяческий интерес и сосредоточив все свое внимание на причитающей жене.
— До свидания, — прощаюсь я и быстрой походкой направляюсь к выходу из больницы.
Немного заплутав в витиеватых коридорах, успеваю разжиться стаканчиком кофе из аппарата и в сопровождении неравнодушной санитарки наконец-то оказываюсь на улице. Жадно вдохнув прохладный ночной воздух, измученно сползаю по ступеням и плетусь в сторону парковки, запоздало вспомнив, что оставила свою Хендайку на обочине рядом с местом аварии. Черт, ее тоже наверняка на штрафстоянку отогнали. Дура, еще и ключ в замке зажигания забыла.
Достав из сумочки телефон, загружаю приложение такси и растерянно моргаю, когда прям передо мной тормозит мой красный Солярис. Ни хрена себе меня глючит. Может, я тоже головой ударилась?
— Садись, Мальвина. Третий час тебя жду, — опустив стекло со стороны водительского сиденья, нетерпеливо бросает Максим Красавин.
Нет, я точно брежу. Откуда он взялся?
— А твоя машина где? — покорно усевшись на пассажирское место, несу какую-то несусветную чушь.