— Ты прекрасно знаешь. – сероглазый скорбно качает головой. Он всё ещё питает надежду найти способ исправить всё, однако, в библиотеке нет пошагового руководства по изъятию крестража из живого существа. Можно уничтожить, но не убрать. А уничтожение кусочка Души априори приведёт к тому, что и вместилище умрёт. Но вера в лучшее, как не странно, угасала крайне медленно, так что пока есть хоть малейший шанс – блондин будет пытаться. Вот только общее поведение бывшей Гриффиндорки кислотой сжигает надежду на победу в этом неравном бою. – То, что ты сделала…
— Магглом больше – магглом меньше. – пожимает она плечами. – Закон джунглей: или ты, или тебя. Или мне, как тебе кажется, стоило войти в открытую конфронтацию с Тёмным Лордом? Прошу простить смиренно, но в самоубийцы я не записывалась. По крайней мере, пока.
— Хватит! – не выдерживает Малфой-младший. – Ты можешь оставить издёвку и хоть раз побыть серьёзной?
— Успокойся. – обрывает его Блэквуд. – Со мной всё нормально, Малфой. Правда. – последнее слово она добавляет немного мягче. Девушка не понимала, почему блондин беспокоится о ней, но, как не странно, это было приятно. Хотя и в некой мере раздражало. Сплошные противоречия. – Но и няньки мне не нужны. Я справляюсь. И справлюсь.
«Наверное» - мысленно неуверенно добавляет блондинка. В любом случае, она обязана. Не может оплошать. Ведь, в конце концов, у неё нет права на ошибку.
***
Тусклый свет факела разгоняет полумрак темницы, и Гермиона вздыхает, видя небольшой кровоподтёк на лице Полумны. Вот и ещё один узник этого проклятого места.
Она ведь должна сейчас чувствовать жалость и сочувствие, не так ли?
Блондинка привычно подходит сначала к Олливандеру, оставляя ему его скудный паёк, после чего осторожными шагами приближается к камере Луны.
Волдеморт запретил домовым эльфам вообще приближаться к темнице, так что кормёжкой узников обычно занимались маги. Однако, уже двое суток в Мэноре никого из людей Лорда нет – только она, да Миссис Малфой разве что ещё. Именно поэтому ей приходится спускаться сюда. И если вчера, когда она приходила, пленники спали, то сейчас всё было в точности наоборот.
— Здравствуй, Гермиона. – приветливо улыбаясь, молвила Луна.
Наверное, будь у Слизеринки во власти полный спектр эмоций, она бы непременно удивилась вечной способности не унывать этой довольно странной Когтевранки. Но сейчас – ей было всё равно.
Привычные яркие эмоции будто бы стали выдуманным мифом, прежняя Гермиона канула в Лету, и единственное, что от неё осталось – старые, весьма истрёпанные, моральные устои, понятия долга и чести… И план, ради которого она и потеряла саму себя.
Блэквуд безмолвно поставила тарелку с едой в углу камеры Лавгуд, и вздохнула. Играть перед девушкой, что ни в какую не верит в её игру и весь этот театр абсурда – было глупо, да и заранее обречено на провал. Оставался ещё Мистер Оливандер, однако, тот ещё в их первую встречу в этой темнице показал, что видит её насквозь. Тогда было опасно говорить что-либо, но сейчас блондинка могла стопроцентно утверждать, что никакая крыса-Петтигрю по темнице не шастает, а значит и доложить ничего не сможет.
— Ну, здравствуй, что ли. – как-то сомневающе ответила бывшая Гриффиндорка. – Мне жаль.
Ну, по крайней мере, прежней ей точно было бы жаль. Сейчас же пустота внутри неё, половину которой уже давно занял крестраж, не давала никаких точных ответов. Кажется, лишь где-то в глубине её сердца отголоском теплилась любовь к младшему Малфою… Хотя девушка понимала, насколько глупо с её стороны было позволить этому случиться. Тем более, что её время было почти на исходе. Всего два крестража – и пока-пока Гермиона. Да и те явно сожрут оставшуюся совесть да любовь.
— Знаю. – роняет Луна, ничуть не смутившись абсурдности ситуации. – Вокруг тебя полно мозгошмыгов. – привычно-загадочным тоном проговорила она. – Никогда не думала, что столь много столь разных мозгошмыгов могут принадлежать одному и тому же человеку. Тебе не стоит позволять им забирать контроль.
— Не позволяю. Наверное. – смешавшись вначале, устало говорит Слизеринка. – Я ничего не обещаю, но постараюсь вытащить вас отсюда. Вас обоих. – добавляет она, косясь на Мастера Волшебных Палочек. – Хватит вам уже каменные полы темниц собою вытирать.
Гермиона разворачивается и уходит, незаметно морщась – как же жалко звучало её обещание. Ложь во благо? Надежда? Вера? Вряд ли ей удастся провернуть это, тем более незамеченной. Жестоко и глупо было обещать этим двоим скорую свободу. Тем более, что шансов на неё у них практически нет.
Бывшая Гриффиндорка сочла за благо то, что мрак подземелий скрыл от узников выражение её лица.
Говорят, что надежда – лучшее орудие. Гермиона не знала, так ли это. Да и не узнает, наверное, никогда, хотя остаток этого чувства всё ещё теплился в её груди. Но подарить этим двум возможность верить и надеяться – в её силах. Может, оно и к лучшему.
***
Негромко трещат поленья в камине, разбавляя звуками неуютную тишину, повисшую в гостиной. В одном из удобных кресел сидела кареглазая блондинка и читала книгу, а в кресле напротив неё сидела тоже блондинка, только более зрелого возраста и с голубого цвета глазами.
— Я так и не поблагодарила тебя. – негромко говорит Нарцисса. Во всём Мэноре – только они двое: Драко отправили на тренировки в поместье к Ноттам, Люциус и Беллатриса разбежались выполнять задания Волдеморта, да и остальные его слуги были заняты примерно тем же. Сам Волдеморт ушёл в неведомые дали, никому ничего не сказав – да и не должен он отчитываться ни перед кем. Ушёл – и слава Мерлину, а если не вернётся… Такие мысли, вероятно, у всех нет-нет да проскальзывали, однако, их гнали куда подальше, мало ли, вдруг кто-то решит в мыслях чужих покопаться да Милорду сообщить? Гермиона слегка встревожено отрывается от чтения и переводит взгляд на Миссис Малфой.
— Даже и представить не могу, к чему Вы это. – так же тихо отвечает девушка, однако, к чтению не возвращается, ожидая реакции на свою фразу.
— За Драко. – говорит голубоглазая аристократка, и девушка мимолётно замечает, как осунулась некогда гордая женщина, ранее так походившая на Снежную Королеву – такая же величественная и столь же холодная в проявлениях чувств. – Если бы не ты, не знаю, что Тёмный Лорд сделал бы с ним за то, что он не убил тех магглов.
— Он хотел их убить, а я… - упрямо повторила девушка, однако, её перебили.
— Не говори глупостей. Я знаю своего сына. Он не способен на такое. – Гермиона поджимает губы, чувствуя, как тема потихоньку начинает её раздражать. Какая разница, а? Что было, то было. Остальное не имеет значения. – После его неудачи с убийством Дамблдора… второй такой проступок мог стать для Драко фатальным.
— Я знаю. – спокойно сообщает ей девушка, хотя внутри сжимается уже пережитое беспокойство за блондина, заполняя уже почти что привычную, но такую неприятную пустоту. – Именно поэтому и сделала то, что сделала. Однако, Вам не стоит распространяться о ваших умозаключениями, Миссис Малфой. – тихо предупреждает её девушка.
— Спасибо. – ещё раз повторяет Нарцисса и улыбается очень искренне.
— Не за что. – звучит ей в ответ. Взрослая волшебница хочет ещё кое-что сказать, однако, Гермиона не позволяет ей, прижимая палец к своим губам. По своей связи с Волдемортом она почувствовала приближение носителя Метки. В полной тишине звучит в некотором роде жёсткие и жестокие слова. – Мы все на одной стороне. На правильной стороне. На стороне Милорда.
А через секунду в гостиную входит взбудораженная Беллатриса.
***
— Егеря поймали двух Грязнокровок. – без предисловий начала Лестрейндж. – И один уж очень похож на мальчишку Поттера. Вставай, Блэквуд, посмотришь, твой ли это бывший дружок или обычное отребье.
Гермиона ощущает некую двоякость после её слов – с одной стороны девушка должна ощущать тревогу, но с другой… ей всё равно.
Она со стальным спокойствием проследовала за Пожирательницой Смерти в Голубую Гостиную.
Черёд нового испытания?
***
Гарри с нескрываемым ужасом заплывшим глазом смотрел на бывшую когда-то его лучшей подругой девушку. Рядом сидел и зло зыркал на Блэквуд Рон, решивший ввернуться так не вовремя, так же не вовремя решивший затеять драку… Ну, не совсем решивший. Скорее спровоцировавший сие событие. Но позитивная сторона у этого тоже была – Поттер такой красивый с оплывшим лицом, а кровь засохла и скрыла шрам, что, вероятно, его хотя бы поначалу не распознают. По крайней мере, на то была надежда, пока Лестрейндж не привила Гермиону – он не питал иллюзий на счёт того, что девушка не сможет узнать его – всё-таки они были довольно близко знакомы. Мордред, да они друзьями были! Лучшими! Очень-очень долго… Так почему всё полетело в пещеру Арагога?