Ее собеседницы подскочили и загалдели. Я поднял глаза и увидел в открытом оконном проеме седьмого этажа ребенка, лет двух. Он стоял на подоконнике, держался за раму и улыбался матери.
- Ой, что делать!
- Егорка, слезай!
- Он сейчас спрыгнет!
Женщины шумели, но не производили никаких действий. Мать ребенка бросилась в подъезд. Ребенок в любую минуту мог сделать шаг вперед. Я поспешил под окна, чтобы поймать его. Бежал, подняв лицо вверх, чтобы не упустить момент падения. Из-за этого зацепился за заборчик и грохнулся в газон со всей силы. Выругался, поднялся, но уже не спешил. Я держал взгляд на детском личике и мысленно уговаривал его сделать шаг назад. И тут я почувствовал, что могу каким-то образом влиять на ребенка. Трудно описать это состояние. Между нами появился кабель, по которому я мог связаться с ребенком. Чувство мне было знакомым. Тоже самое я ощутил, когда попал в тело доктора.
Мгновение, и я смотрел на мир из окна седьмого этажа. Внизу орали женщины. На газоне сидел я и вертел головой. Под ногами было несколько десятков метров бездны. Мои маленькие белые ручонки ухватились за раму. Колготки скользили по подоконнику. Я присел на четвереньки и заполз в дом. Хлопнула входная дверь и в комнату залетела с выпученными от ужаса глазами, мать ребенка.
- Егорка! – Она кинулась ко мне и изо всех сил прижала к себе.
Ее грудь вздрагивала от рыданий. Мать размазывала слезы по редкой шевелюре ребенка и причитала.
- Не стоит оставлять открытыми окна в комнатах с детьми без присмотра. – Произнес я детским картавым языком.
- Что? – Мать отстранила меня от себя и смотрела непонимающе.
С улицы раздался дикий мужской крик и рыдание. Я понял, что мне пора возвращаться. Меня дернуло назад, как будто мое сознание крепилось резинкой к телу. Я лежал на траве и еще рыдал по инерции, когда мое сознание вернулось назад. Женщины смотрели на меня со страхом и удивлением.
- Эпилептик. Я уже видела припадки.
- Нет, пены нету. Белая горячка, скорее всего.
Я встал, как ни в чем не бывало. Отряхнулся и поправился.
- Все нормально, бабы. Егорку спасли, можно идти дальше.
Под гробовое молчание я покинул их сборище. Теперь надо будет найти другой путь до остановки. Просто так этот случай они не забудут. Ноги понесли меня домой, а в голове вертелось только одна мысль, как это получилось?
Планы на вечер изменились. Я не находил себе места. Как я смог это сделать? Смогу ли повторить еще раз? Как к этому относиться с моральной стороны вопроса? Я мерил комнату шагами, а мысли диким круговоротом вертелись в голове. Неужели я могу такое? Внутри меня бурлило нетерпение. Хотелось снова выйти на улицу и попробовать еще раз провернуть трюк с переселением. Чем больше думалось об этом, тем сильнее во мне росло возбуждение. Ноги тянули меня на улицу, против разумных доводов головы. Голова все же смогла победить и не поддаться соблазну. Я еще не знал, насколько это опасно. Что если я снова застряну в чужом теле?
Я лег спать, но уснуть так и не получилось. Каждый час я вставал, кипятил чайник и медленно пил чай. Мысли в моей голове в это время были таким же горячими и полными кофеина. Я перебирал в голове подходящих для переселения людей. Лучше всего подходили бомжи. Обидно будет, если я застряну в вонючем теле с гипертрофированной печенью, а бомж, получив новое тело, радостно ускачет гадить в него с новой силой. Можно еще в ребенка. Если что-то пойдет не так, можно будет прожить еще одну полноценную жизнь. Слушать родительские нотации будет тяжело, зато к жизни будешь подготовлен гораздо лучше. Можно попробовать переселиться в молодую красивую девушку. Но застрять в ней, боже упаси. Не хватало еще испытывать когнитивный диссонанс между потребностями тела и потребностями разума. Нет, девушки потом.
В окне забрезжил рассвет. Мой мозг настолько утомился, что все же решил уснуть, наперекор кофеину и сонмищу противоречивых и настойчивых мыслей. Сон продлился часа два. Я проснулся с продолжением внутреннего диалога. Отдохнувший мозг решил, что из всех кандидатур, ребенок, самое подходящее. Во-первых, ему никто не поверит, что с ним что-то было не так. Во-вторых, это тот самый страх застрять в чужом теле. Ребенок предпочтительнее из-за того, что он еще не успел жизненным опытом подгадить себе. Посадить печень, алкоголем, наркотиками, денатуратами, сильными лекарствами и прочей гадостью, поймать венерическое заболевание, заработать сколиоз за компьютером или переломать себе кости, возомнив себя крутым руфером.
Меня интересовал механизм переселения. Если он работает с любыми людьми и по моему желанию, то передо мной открывалась такая бездна возможностей, от которой захватывало дух. Однако на ум сильнее всего лезли одни глупости. Перебраться в прямом эфире в голову Президенту и поздравить себя с днем рожденья, например. Завладеть умом знаменитой звезды и сделать ее фото голышом. А потом сдать фотографии задорого скандальному журналу. Ограбить банк, будучи его владельцем. Выписать штраф гаишнику. Отписать имущество в благотворительный фонд, будучи депутатом. Подкатить к Алене в теле крутого качка.
Нет, Алена – табу. Второй раз портить ей жизнь я не собирался. Лучше поиграть в «робингудов» для внутреннего удовлетворения и смеха. Можно было попробовать переселиться в сознание собаки или кошки. Всегда хотел увидеть мир их глазами. Что это значило видеть двести оттенков серого, или чувствовать одну молекулу запаха в кубическом метре воздуха. Застрять в животном, та еще перспектива. Неизвестно, как себя поведет собственный ум, закованный в более примитивный мозг? Хватит ли ему соображения действовать более осмысленно? Что если кот с моим разумом не сообразит, что можно вернуться назад, в привычное человеческое тело? Нет, с животными никаких контактов, по крайней мере, до тех пор, пока я не научусь пользоваться своей способностью как следует.
Большая ложка растворимого кофе на кружку кипятка привела меня в рабочее состояние. Где-то внутри ощущался тремор мышц, как от кофеинового передоза. Я свалил это на волнение. Оделся в осеннее и вышел в прохладное хмурое утро. Народ массово покидал дома. Забирался в машины, спешил на остановки, вел детей за руку в детский сад. Я покинул пределы своего двора. Нашел неподалеку от дома детскую площадку между домами. Сел на скамейку в стилизованной под кораблик беседке и стал ждать «жертву». Пропустил отца с дочерью. Они мило общались, и я не смог влезь в их отношения. Мне показалось это жутко невежливым. К тому же я не хотел застрять в теле девочки.
Прошли еще несколько родителей с детьми. Одни спешили, другие были слишком хороши для меня. Я понял, что все не так просто с моей способностью. Мораль была для меня серьезным препятствием, ограничивающим мой выбор «жертвы». Из-за дома показалась женщина яркой куртке и с такими же яркими губами. Она вела за руку мальчика лет шести. Тот упирался и хныкал.
- Ты обещала мне машинку, если я пойду в садииииик. – Гундосил ребенок и всячески замедлял ход.
Мать дергала его и с упорством танка тащила за собой.
- Вечером приду за тобой с машинкой. – Пообещала она.
- Ты врееееешь. Ты мне вчера обещаааалаааа, а сама не купилаааа! – Мальчик подогнул ноги и упал на колени, испачкав штаны о дорогу.
- Гордей, прекрати. Мама из-за тебя опаздывает на работу.
Тут моя мораль молчала. Мелкий паскудник не вселил мне никаких сомнений. Сердце волнительно забилось. Я попытался вспомнить свои ощущения, помогающие создать связь. Это был провод, по которому мой разум переходил в чужое тело. Я смотрел на ребенка через иллюминатор в борту корабля-беседки и мысленно представлял между нами, как между двумя столбами, висит провод. Сконцентрироваться не получалось. Не было мотивирующей необходимости, как в случае с доктором, или с тем ребенком на окне. Единственной мотивацией сейчас было любопытство. Надо было дать ему безграничную волю. Я представил, как моя способность изменит мою жизнь, наполнит ее радостным разнообразием и захотел этого всей душой.