Ему нравился взгляд Страха. Нравилось смотреть на пламя в его черных зрачках и знать, что он — тому причина. И всплыли вдруг в памяти собственные слова… О да, если бы не Макс, он бы в него влюбился.
Губы Петра проследили четкую линию шеи и плеча. Ладони с мягкой уверенной силой скользнули вдоль бедер вверх, погладили плоский подтянутый живот, мазнули по груди, снова вернулись к крепкой заднице.
На этот раз спешки не было. Как не было грубости или боли. Петр был предельно осторожен, входя в раскрытое его тело. Почти нежен. И только поцелуй был таким же голодным, как их первый раз, случившийся не далее, как несколько минут назад.
— Чееерт… — выдохнул Мир, падая назад на диван. Вторжение Петра оказалось для него почти неожиданностью. Как и тот факт, что тело мгновенно откликнется на него, вспыхнув снова. Не бушующий пожар, но огонь. И такая чувствительная кожа. — Твою мать, Страх… — слова сами слетали с языка с каждым новым неторопливым и осторожным толчком. Другое удовольствие. Совсем новое. Мир мотнул головой и снова выгнулся в его руках, почти зависнув аркой над диваном.
— Ты что-то хотел сказать?.. — прошептал Пётр, неспешно покусывая острый напряженный сосок. Мир заводится с пол-оборота. Как только ему удавалось держаться так долго, и молчать?
— Да… Нет… Когда-нибудь я просто сверну тебе шею за это… — стон Мира был болезненным. Но и удовольствие, которое дарил Страх, тоже было на грани боли. Не яркое, но слишком острое.
Мир неосознанно облизал пересохшие губы:
— Неудобно… Хочу на пол…
Столик полетел в сторону. Пётр совершенно бесцеремонно откинул его, чтоб освободить себе пространство. Подхватив Мира за талию, медленно развернулся на месте и осторожно опустил его на пол, так и не соизволив выйти из подрагивающего тела. Склонился к нему, покрывая грудь мелкими короткими поцелуями.
Мир тихо рассмеялся, провожая взглядом ни в чем не повинный стол. Рассмеялся, и застонал громко, протяжно, запуская пальцы в черные, как смоль, волосы. Попытался собрать в горсть слишком короткие для этого прядки, недовольно дернул одну, такую непокорную, и крепко обнял за плечи, заставляя накрыть собой.
Стоны, вскрики, с силой обвивающие его бедра ноги, пальцы, полосующие его плечи… царапинки щиплет, когда в них попадает пот. Жарко… хорошо. Не хочется ни о чем спрашивать, хочется снова услышать его крик. Еще один толчок, еще… чуть изменить ритм, заставляя его захлебнуться протяжным «О!..»
Короткая вспышка боли словно обняла бедра Мира и утонула во вспышке удовольствия. Вернулась снова и снова утонула в другой вспышке, еще более яркой.
— Да, Пьер, да… — Мир метался по полу, кусая губы и почти всхлипывая. Он завис над краем пропасти, готовый в нее упасть, и тут Страхов замедлился, почти остановился. Мир протестующе застонал, сжал его внутри себя…
Петр вскрикнул, забился, силясь удержаться, но смог лишь резче войти в него и соскользнуть в яркий продолжительный восторг, чувствуя, как содрогается под ним Мир, самая большая ошибка в его жизни.
— Чееерт… — на этот раз кости не ломало. Но кровь, казалось, все-таки достигла своей точки кипения и теперь сердце бьется о грудную клетку, словно пытаясь спастись. Тяжесть тела Петра ощущалась как-то странно, да и он был все еще внутри него.
Отдышаться тот пытался с пару минут. Потом осторожно вышел из расслабившегося тела и, перекатившись на спину, увлек на себя Мира. Погладил поясницу, узкие бедра, точно успокаивая, настраивая на вполне мирный лад, а потом тихо фыркнул.
— Если ты сейчас не встанешь и не оденешься, я за себя не ручаюсь. Вообще.
Мир только хмыкнул:
— Ты не похож на монаха.
— А ты — на всех прочих, — Петр коротко поцеловал его обнаженное плечо.
— Я уникален, я в курсе, — Мир задумчиво очертил кончиком пальца его скулу. Пару мгновений словно о чем-то размышлял, подался вперед и прижался к его губам поцелуем.
На секунду тот прикрыл глаза, позволяя Миру эту ласку, и оторвал его от себя.
— Бикбаев, уникальный ты мой, будь человеком. Или тебе себя ни капельки не жалко, так я же могу продолжить, но завтра на репетицию ты не встанешь.
Мир небрежно пожал плечом и скатился с него. Неторопливо встал, стараясь не сильно морщиться, шагнул к дивану и опустился на него.
— Душ налево. Полотенце найдешь там же.
Петр тяжело вздохнул. Поднялся с пола, потянулся всем телом, и вдруг подхватил Мира на руки. Кажется, ещё немного и это войдет в привычку.
— Налево… заодно тебе спинку потру.
От позорного девчачьего визга от неожиданной выходки любовника Мира спас только спазм в горле. Зато от почти бешеного взгляда Страхову было не спастись.
— Ну, давай, милый, испепели меня грозным взглядом на месте! — Петр широко ухмыльнулся и, толкнув дверь бедром, шагнул в ванную. Осторожно опустил Мира в поддон душевой кабины и в задумчивости замер. — Это было самое верное решение, взять тебя сюда. Где тут инструкции, как справиться с этим агрегатом?
В свое время, когда Дима делал ремонт в доме, он полностью перекроил ванную комнату, совместив просто огромное джакузи и хитроумную душевую систему, самой простенькой из функций которой был контрастный душ с гидромассажем. Макс этот агрегат обожал. Наличие «этой хреновины» в доме избавляло его от необходимости посещать массажиста.
Естественно, Петр придуривался. И справился с выбором температуры и интенсивности распыления воды очень и очень быстро. Плеснул на ладони гель для душа и легкими ласкающими движениями принялся намыливать плечи и спину Мира, разминая, массируя усталые мышцы.
Тот только что-то благодарно мурлыкнул, откровенно подставляясь под его руки. Уходящий день действительно был очень тяжелым, и вода в сочетании с легким массажем действовала просто сногсшибательно. Хорошо… Как же хорошо. Мир откинулся голову, подставляя лицо тугим прохладным струям.
— Боюсь, что ответной любезности я тебе не окажу. Ты не сильно на это обидишься?
Петр легонько прикусил мочку его уха и фыркнул.
— А можно идентичную любезность заменить несколько… м-м-м… другим рукоблудием?
— Хм-м? — бровь Мира недоверчиво поползла вверх, он подался назад, прижимаясь к стоящему за спиной Петру всем телом. Что-то горячее и почти твердое уперлось ему в бедро.
— Боооже… — почти простонал Мир, тихо смеясь. — Теперь я знаю, почему у тебя никого нет. Ты просто секс-машина, Пьер. Бедные твои девушки… Сбегают, наверное, на третий день?
— Стебись-стебись, — Петр плавными круговыми движениями прошелся ладонями по его груди. — Если ты думаешь, что я со всеми так, то глубоко ошибаешься, свет очей моих. Или ты все-таки решил бегать и дальше?
Мир запустил пальцы в его волосы и, явно дразня, потерся о его тело.
— Секс на одну ночь, Пьер, — напомнил он Страхову его же слова. — Как скоро тебе надоест?
— А тебе… хочется быстро мне наскучить?.. — Петр поймал губами уголок его губ и на секунду с силой прижал его к себе. Кончиками пальцев прошелся по нежной мягкой плоти. — Если у меня есть только одна ночь, то… давай продолжим шоу?
— Пожалей мою задницу, Пьер, — фыркнул Мир, разворачиваясь к нему. Долгую минуту просто смотрел в его глаза, словно что-то ища там, а потом с неожиданной силой толкнул его к стене. Шагнул следом и плавно опустился перед ним на колени. Словно рисуя линию, провел кончиком пальца по напряженному стволу, соединяя капельки воды. Вскинул голову, ловя взгляд, а потом неторопливо потянулся вперед, касаясь губами головки.
— Это… значит… да?.. — Страхов прикусил губу, тихо зашипел и немного неловко отвел со лба Мира прилипшие мокрые прядки волос. Удержать себя на месте и не податься вперед, на встречу легкой ласке, удалось, хотя бедра просто закаменели от напряжения.
— Это всего лишь «идентичная любезность», — тот невинно улыбнулся и опустил ресницы, пряча взгляд. Легко лизнул нежную кожицу, и медленно, аккуратно принял напряженную плоть, сжимая ее губами и лаская языком.