В общем, в театре на Малой Ордынке всё шло своим чередом.
— Нет уж, это МОЙ спектакль, и мне решать. Считайте меня тираном и сумасбродом, но костюмы я хочу нетривиальные, и классику мы сюда впихивать не станем. Как вы себе представляете по ТАКИМ декорациям мотаться вот в ЭТИХ костюмах?..
— Максим Всеволодович, к вам Арии…
— Пусть подождёт! — рявкнул в селектор Макс и обвёл взглядом присутствующих. — Чаю? Сигарет?
Все трое коллег переглянулись и дружно заржали.
— А не сыграть ли нам в “Крокодила”?..
— В следующий раз, — Мир распахнул дверь и тут же захлопнул ее за собой, отрезая кабинет Макса от приемной. — Добрый день, господа, — шикарно улыбнулся присутствующим, и перевел взгляд на Соколовского. — Я похищаю вашего режиссера, спасаю ваши нервы и освобождаю вечер. Возносить мне молитвы благодарности не обязательно.
— Падать на колени, хвататься за ноги и орать «спаситель вы наш» тоже не стоит, — фыркнул Макс, выбираясь из-за стола. Подхватил сумку, в которой таскал распечатки, наброски и всякие так необходимые документы и, помахал ручкой широко улыбающимся коллегам. — У меня чудовищно важная встреча с нашим любезным худруком, так что если будут звонить и настоятельно спрашивать — всё завтра, всё-всё завтра, — вещал Макс, выйдя в приемную — Завтра! Сейчас не могу. Дмитрий Амиризович вызывает, завтра я сказал! Ратмир Дмитриевич, только после Вас…
— Спасибо, Максим Всеволодович, — Мир наткнулся взглядом на недовольно смотрящую на него женщину и нахмурился, радуясь тому, что Макс за его спиной. Это и есть спонсор?
Макс захлопнул за ними дверь приёмной и почти бегом рванул по коридору. Иногда эти стены напрягали его просто чудовищно.
— Фух… люблю их, но они, когда собираются вместе могут быть такими засранцами.
Мир только закатил глаза и втолкнул его в лифт. Прижал к стене и впился в губы голодным поцелуем.
— Попался, Соколовский. На этот вечер ты только МОЙ, — чмокнул кончик носа и отстранился. — У меня начинается жаркое время, поэтому сегодня ты только мой.
— То есть потом ты собираешься сесть на диету и на таковой держать и меня… Жесть, Бикбаев, — как всегда, когда ОН так делал — дрогнули колени. Макс судорожно выдохнул и облизнул губы.
— Судя по тому, что я видел, тебе вряд ли придется скучать, — Мир погладил внутреннюю сторону его запястья и вышел из лифта. А спустя пару минут он уже садился за руль машины. Память ударила картинкой — яркой, бесстыдной и волнующей, и щеки Мира окрасились нежным румянцем. Сердце сладко дрогнуло, а потом заскулило от боли.
— Я переживу. Мне главное переговорить с Ариночкой, остальное — ерунда, — Макс присел рядом, на сей раз решив проигнорировать собственную машину. Пристёгиваться не стал. По давней традиции водитель пристёгивал пассажира и непременно целовал.
Но Мир пристегивать его не стал. Завел машину и, ударив по газам, откатил машину подальше от глаз, под тень от стены. Заглушил мотор и, потянувшись к Максу, прижался к губам. Подарил сладкий поцелуй, скользнул по шее, чуть прикусил кожу на ключице, запуская руку под рубашку.
— Мир… — сдавленно выдохнул Макс, пропуская сквозь пальцы его волосы. — Что ты творишь, светлый мой?..
— Люблю тебя… — Мир теребил его пуговицы, покрывая поцелуями открывающуюся кожу. — Просто люблю…
— Хочешь… прямо здесь? — Макс комкал его рубашку, лаская плечи и спину. — Тогда откинь сидения.
— Спасибо за подсказку, любимый, — Мир целовал его, когда спинка ушла вниз. Он придержал Макса на руках, а потом мягко уложил. Лизнул губы и заскользил вниз. Мешал руль, рычаг, «торпеда»… Но Миру было все равно. И когда с мягким звуком вжикнула молния, Мир только облизнулся, касаясь губами нежной кожицы.
— Самый голодный человек в мире… — простонал Макс, выгибаясь в его руках. Сказочно, волшебно хорошо. Давненько ТАКОГО экстрима у них не было. Машины, центр города, двор театра, белый день и они, занимающиеся любовью. От одной мысли об том стало жарко, а гормоны в крови буквально вскипели.
— А тебе не нравится? — Мир оторвался от своей игрушки и принялся покрывать неторопливыми поцелуями живот и грудь.
— Я обожаю тебя… — Макс потянул его на себя, впился в губы, лаская, покусывая, жадно, жарко, точно до этого не целовались они, как два подростка. Всем телом потёрся о Мира, тихонько зашипел, когда напряжённой плоти коснулась ткань джинсов.
— Тише, — Мир рассмеялся, поглаживая его плечи, лаская скулы. Поцеловал мягко и, выскользнув из его рук, поцелуями спустился вниз. Провел языком вдоль ствола и принял его в себя.
— Бооооже… — Макса выгнуло над сидениями аркой. Пальцы заскребли по обивке сидения. Закусив губы, чтоб не закричать, он жмурился, метался, сдавленно стонал. — Мир… миленький… хороший…
Собственное возбуждение накатывало на Мира мягкими волнами, но не мутило рассудок.
— Сейчас, Макс… — сильнее, резче, почти больно. От крика Макса зазвенело в ушах… — Ты вкусный, — Мир собрал все до капельки и, подарив тихо стонущему от полученного удовольствия любимому поцелуй, выпрямился и взялся за руль. Пара глубоких вдохов-выдохов и можно ехать.
— Это только начало, родной, — опухшие губы с красной каймой улыбались. — Ты мой до утра…
========== Часть 6 ==========
10.
Возвращаться в театр было немного страшно. Полторы недели, данные режиссером, пролетели, как один день. В эти дни Мир почти поселился на работе. Эскизы, выкройки, модели, примерки, шоу… Девочки в мастерской работали сутками, чтобы успеть к показу. Но Мир смог вздохнуть спокойно только когда они с Роджером, его бессменным постановщиком шоу, проговорили и обсудили все детали предстоящего. И, кажется, у Мира появился шанс не провалиться с треском, как он втайне боялся.
Мир докурил сигарету, стоя на крыльце, вздохнул и переступил порог театра. Как они здесь? За все это время они с Петром едва ли перемолвились словом по телефону из-за постоянной занятости, и сейчас сердце тянулось к нему. Но как он его встретит? Может… все это им только показалось и эти дни все расставили по местам?
Пётр поймал его в гримёрке. Закрыл дверь изнутри на защёлку и прислонился плечом к дверному откосу, глядя на него из-под полуопущенных ресниц.
— Привет… — шагнул вперёд и обнял Мира, крепко прижимая его к себе. — Рад тебя видеть.
— Привет, — тихо ответил Мир, обнимая его в ответ. — Я скучал.
Пётр с жадностью приник к его губам.
— Я думал позвонить тебе, но ты сказал, что будешь занят, так что… Извини, что молчал всё это время.
Мир только хмыкнул, отвечая ему с не меньшей жадностью. Прошелся ногтями по спине, словно проверяя на прочность материал его рубашки. Сердце билось испуганной птицей в груди. Почти забытое ощущение…
— До или после?.. — Страхов чуть сильнее сжал его задницу, но потом, легонько прикусив мочку аккуратного уха, отстранился. — После… нам ещё танцевать сегодня.
— А ты времени зря на пустые разговоры не теряешь, да? — Мир криво улыбнулся и, повернувшись к нему спиной, принялся переодеваться.
Пётр легонько коснулся губами его обнажённого плеча и отошёл.
— Я тоже скучал. Просто… я же не знаю когда в следующий раз смогу поймать тебя, грешный мой, — он стоял, бёдрами опираясь о стол. — И не знаю, куда ты станешь спешить в следующий раз.
— Расслабься, Пьер, я не требую от тебя признаний и долгих разговоров за жизнь, — Мир коротко рассмеялся и, закончив с одеждой, подошел к нему. — Но врать не буду — мне нужен ты, весь ты. Мысли, эмоции… Просто ты, а не просто секс.
— Хмм… Я скучал. Очень. Ты снился мне каждую ночь. Мне чудовищно хотелось прийти к тебе. И вчера и позавчера. Даже на следующий день мне хотелось прийти к тебе. Ты — это ты.