* * *
Я взял паузу на два дня. Не раздумывая и машинально… Абсолютный экспромт во время телефонного разговора, вызванный изменением тона в голосе собеседницы. Так что теперь у меня есть время, чтобы всё обдумать и выбрать правильный алгоритм дальнейших действий.
Но что я могу сделать за это время?
* * *
А вот, кстати, и магазинчик с одеждой. И снова не какой-то крутой модный бутик, а больше напоминающий лавку старьёвщика секонд хенд. Интересно, откуда вся эта не очень уже и модная, но всё ещё приличная с виду одежда? Надеюсь, что это сдают студенты, чтобы расплатится за съём жилья? Не хотелось бы, чтобы одежда сюда попадала бы из какой-нибудь больницы, после смерти пациентов от неизлечимых и очень заразных болезней. Хотя система прачечных здесь работает исправно, да и одежда не пахнет чужими телами. Надеюсь, что бог милует…
Выбрал себе пару бейсболок. Нейтральных, неброского цвета и безо всяких надписей типа NY или HARVARD. Пригодятся…
Набрал разной одежды себе и Лоле. Стиль — унисекс. Мальчуковое, короче… Лишь бы в глаза не бросалось.
Покупка обошлась недорого. Мне пробили чек. Машинально сунул его в карман. Вроде бы и набрал немного, но свёрток с одеждой получился приличный. Закинул на плечо. Иду себе не спеша, гружёный как верблюд… Иду, никого не трогаю…
06 августа. 1974 год.
США. Нью-Джерси. Ньюарк.
Пешее путешествие с грузом всегда подталкивает к философическим размышлениям. Ну, а что ещё делать? Недаром и поговорка такая есть: «Пусть конь думает! У него голова больше…» А кто я есть прямо сейчас? Грузовая лошадь. Конь… то есть… Тьфу!
* * *
Шестое августа… Память почему-то стала подбрасывать факты из истории, так или иначе связанные с этой датой. Ну, конечно же, сразу на ум пришла ядерная бомбардировка печально известного с тех пор японского города Хиросима. Ведь именно шестого августа сорок пятого года янки сбросили на вполне себе мирный город атомную бомбочку с таким невинным название «Литтл бой», «Малыш» то есть.
А через три дня сбросили бомбу побольше уже на город Нагасаки. Тот ядрён батон американцы назвали «Толстяк». Вот такие они «шутники» эти пиндосы. Около ста тысяч японцев погибли сразу при взрыве, а ещё больше умирало потом в муках от ожогов и лучевой болезни. Такой вот день неудачный выпал для японцев шестого августа сорок пятого года…
И всё это сделали простые и улыбчивые американские парни. И даже свой бомбардировщик пилот Пол Тиббетс назвал «Enola Gay», в честь своей мамы — Энолы Гей Тиббетс. Я аж прослезился, когда узнал об этом. Какой сентиментальный мальчик. Это сарказм, если кто не понял. Просто каждый раз, когда эти фальшивые пиндосы фальшиво скалят зубы, демонстрируя успехи своего дантиста, изображая фальшивую улыбку, я вспоминаю о том, кто они есть на самом деле.
* * *
А перед глазами вдруг возникла ещё одна картинка… Из зеленоватого дыма поднимаются окровавленные люди с оружием в руках… Как же я мог про них забыть? Про американцев вспомнил, а про наших забыл…
«Атака мертвецов». Именно так назвали это немцы, которые в ужасе бежали от горстки выживших русских солдат. Ведь перед этим немцы применили против наших химическое оружие. Ядовитый газ. Хлор, бром, хрен его знает что. Но больше половины гарнизона крепости Осовец было убито, а остальные были отравлены. Хлор выжигал глаза и лёгкие… И те, кто не умер сразу, умерли от отравления газом позже, завидуя мёртвым… Не было у наших противогазов и других средств химзащиты. Мокрые тряпки прикрывающие рот, мало помогали.
Но когда немецкий ландвер в своих противогазных масках пошёл в неспешную атаку, думая, что русские все мертвы…
Из клубов зеленовато-серого дыма поднимались окровавленные русские солдаты и молча шли на них сжимая в руках винтовки с примкнутыми штыками. Не было даже привычного русского «Урра!». Потому что невозможно крикнуть с выжженными лёгкими. Лица русских были в крови.
Сколько их было? Не так уж и много. Количество немецких войск наступающих на крепость было в десятки раз больше. Но так страшны были эти испачканные в земле и крови русские воины, что немцы дрогнули… Дрогнули и побежали. В ужасе бросая своё оружие на землю. Те, немногие из них, кто выжил и не сошёл с ума, рассказывали после, что русские даже после смерти, вставали и шли на них в атаку.