Через некоторое время эту крепость оставили без боя. А потом и всю Польшу тоже покинули… Теперь это другая страна, которая не так уж и дружественная к России.
Хотя, о чём это я? Сейчас поляки — наши братья по соцлагерю. Варшавский договор и всё такое…
Ага… Ненадолго… Всё развалится в одночасье лет через пятнадцать-двадцать… Да и другие братушки… Румыны и болгары… Все нас предадут. Ну, разве только сербы всегда будут верны России. Жаль только, что Россия не всегда сможет помочь сербам…
* * *
А день-то уже близится к вечеру. Ещё один насыщенный день был сегодня. А когда они в последнее время были пустыми? Что ни день, то приключения. И трупы, трупы… Неплохо бы паузу сделать. Но всё никак не получается.
Думал, что дозвонившись до своих, удастся получить хоть какую-то передышку. Но звонок лишь принёс новые вопросы, не имеющие пока адекватных ответов. Я уже сомневаться стал, стоит ли вообще идти на встречу, или продолжить общаться с ними по телефону…
Идея, конечно, появилась одна. Съездить на этот адрес, да понаблюдать издали: «Кто заходит? Кто выходит? И что там вообще происходит?»
Так себе идейка. Может и пользу принести и навредить. Вдруг я спалюсь и привлеку внимание? Кого? Своих, конечно… А могу и местные спецслужбы заинтересовать. Вдруг какой-нибудь ФБР или ЦРУ уже пасёт явочную квартиру советских дипломатов. Ведь разведка дело такое. Это как слоёный пирог. Одни наблюдают за другими, а те в свою очередь следят за ними. И те и другие знают, что за ними тоже могут следить, но делают вид, что…
* * *
Я свернул в переулок, и нос к носу столкнулся с двумя полицейскими, которые приставили к стене какого-то чернокожего паренька, и шмонают его карманы.
Не ожидав такой внезапной встречи с представителями закона, я резко затормозил, тем самым привлекая к себе внимание полицейских.
Один из них, что стоял в паре метров от производимого обыска худосочного негритёнка с револьвером в руке, повернулся в мою сторону. И теперь ствол того самого револьвера смотрел прямо на меня.
— Руки подними! — процедил сквозь зубы коп.
— Офицер! У меня тяжёлый свёрток с одеждой. Я не хочу бросать его на землю. Здесь грязно. А я только что купил всё это…
— Чего ты врёшь… Сразу видно, что это не новая одежда. Где ты её взял? Украл?
— Нет, сэр. Да, одежда не новая. Но я купил её в магазине. У меня в кармане даже есть чек. Я не так богат, чтобы покупать себе новые вещи.
— Показывай чек! Доставай медленно, не делай резких движений! Держи руки так, чтобы я их видел. И брось уже своё шмотьё!
Мне всё-таки пришлось опустить свёрток с одеждой на заплёванный асфальт. Помню я эту дурацкую привычку американских копов: Сперва стрелять, а после уже думать…
Я медленно опустил руку в карман. Где же этот грёбанный чек? Я точно помню, что взял его и машинально сунул в карман.
— Сэр! Я не помню, куда сунул чек. В этом кармане его нет,
— Ну, так посмотри в другом кармане. Быстро!
Я сунул руку в задний карман джинсов и наконец-то нашёл скомканную бумажку.
— Вот он, сэр! — сказал я протягивая мятый чек полицейскому.
Коп с недовольным видом взял из моих рук бумажку…
* * *
Дальнейшие события стали развиваться так стремительно, что всё происходящее мне стало казаться нереальным. Так происходит, когда в музыкальном клипе все действия происходят в темноте, и движения актёров видно лишь только при вспышках стробоскопа.
* * *
Вспышка…
Раздаётся громкий выстрел где-то прямо над ухом…
Лицо копа «взрывается» кровавыми брызгами, которые летят в меня. Увернуться я не могу, потому что стою слишком близко от него…
Снова вспышка…
Производящий обыск полицейский заваливается прямо на негритёнка, которого он только что обыскивал. Из шеи копа брызгает кровавый фонтанчик. Чернокожий сбрасывает с себя упавшего служителя закона и пинает его ногой в лицо. Но тому уже похоже не до чего нет дела, кроме как зажимать свою шею руками. Сквозь пальцы обильно сочится кровь…
Мелькают какие-то люди… Лиц я не вижу. Они как тени. Появились как бы ниоткуда. Похоже, что вышли из сумрака…
Вспышка…
И раненый, дёрнувшись, затихает. А лужа крови возле него увеличивается прямо на глазах…
* * *