Вентан и Селатон наблюдат, как Арбут беседует с очередной группой представителей трудовой гильдии. Позади них медленно втягивается в грузовую шахту выпускной желоб, громадный и серый, словно горный обрыв. На рокритовом покрытии блестят масляные пятна.
— Не понимаю, что в этом трудного, — произносит Селатон. — Она велит им работать усерднее. Они работают усерднее. У нее есть власть.
— Все сложнее.
— В самом деле, капитан? Они этим занимались целый день. Насколько я могу судить, основная уловка состоит в продолжительности и частоте перерывов на отдых.
— Усталость — это проблема, — напоминает сержанту Вентан. — Человеческая проблема. Нам нужно сотрудничество. Нужно признавать их качества.
— Вы имеете в виду — слабости.
— Качества.
— Я глубочайше рад, что не избран быть человеком, — замечает Селатон.
Вентан смеется.
— Но все же это нас вздернет примарх, если сборы отстанут от графика.
— Нет, достанется мне, — говорит Вентан. — И мы не опоздаем. Сенешаль достаточно убедительна.
— Правда, сэр?
— Думаю, гильдия еле волочила ноги потому, что полагала, будто им следует предложить дополнительную оплату.
— Сознательно работать медленно? — спрашивает Селатон, для которого внове такой принцип.
— Да, сержант. Они суетятся из-за переработки, выторговывают себе обильную надбавку, а затем дают небольшую слабину, которую смогут выправить и произвести впечатление, будто работают изо всех сил. Думаю, наш новый друг сенешаль Арбут заставила их держать ухо востро, представив такие новые понятия, как патриотизм и благоприятное расположение примарха.
Селатон кивает.
Небо над космопортом грозового серого цвета, ветер разгоняет неровные облака, подсвеченные садящимся солнцем. Особенно ярко сияют огни прибывающих транспортов.
— Мы остаемся без света, — замечает Селатон. — Раньше, чем прогнозировалось.
— Результат шторма, — говорит Вентан.
— Возможно, — отвечает Селатон.
Мобильная база «Кампанила» проходит внутреннюю точку Мандевилля Веридийской системы, внешнее маркировочное кольцо 16, и локальный пост. Она передает полные и точные швартовочные коды кораблям-наблюдателям на кольце 14 и звездному форту "Веридий Максим". Звездный форт отменяет захват цели и дает базе сигнал проходить. Кажется, что корабль замедляет ход.
Вспышка телепортации.
По открытому склону расходятся вибрация и потрескивание энергетического разряда, холодный северный воздух пропитывается озоном.
Темный Апостол Эреб обретает плоть и возникает из росчерка света. Он одет не в церемониальный доспех. Его экипировка — сугубо функциональная боевая броня, она зачернена пеплом и по всей поверхности исписана мелким паукообразным почерком.
Его ожидает ударная группа. Во главе Эссембер Зот из Гал Ворбак, воитель, отличающийся воспламеняющей других яростью. Его меч уже обнажен. Доспех выкрашен в цвет крови.
Так их узнают враги. Алые, цвета пламени, преисподней, крови и Октета.
С Зотом рабочая бригада из Ценвар Каул — семьдесят человек, все бездетные. Они трудились с момента прибытия на рассвете на одном из первых кораблей.
Расположенное в двух тысячах километров от города Нумин плато Сатрик — уединенное место. Уже наступила суровая зима. Область Сатрик выбрана в качестве одного из шестидесяти восьми точек сбора для операции в силу своего размера и ландшафта. По всей длине склона стоят посадочные модули, распахнувшие к серому небу грузовые люки.
Эреб осматривает работу.
Эта блестящая от инея область плато Сатрик особенно прекрасна. Чтобы установить ее совершенство по отношению к прочим возможным местам, потребовалось несколько дней сравнительного изучения с использованием орбитальных сканов. Она постоянно горизонтальна по отношению к уровню моря. Сориентирована соответственно магнитному полюсу и приливному процессу и в день объединения над ней будет благоприятный восход луны. Также она обладает прочими качествами, которые не смогла бы выявить стандартная имперская физика. Векторы имматериума выверены. Сегодня покров эмпиреев в этом месте тонок.
Это поистине совпадение. Эреб размышляет, насколько же оно совершенно. Не просто пригодное к работе, подходящее или приемлемое. Идеальное. На ближайшие шестьдесят дней, начиная с сегодняшнего. Как будто расположенная где-то некая сила создала совершенство точно в нужное время.
Люди Каул выложили круг. Отполированные черные камни, все взятые с вулканических склонов Исствана-V и отмеченные символами, образуют идеальную окружность диаметром в километр.
Эреб принимает от Зота последний камень. Это камни призыва. Он ощущает тошноту от скрытой силы, лишь только взяв один из них в руку.
Он помещает камень в разрыв в круге. Вставая на место, тот щелкает о камни по бокам.
— Начинайте, — говорит он Зоту.
Люди Ценвар Каул приближаются с прочими приношениями из системы Исствана. Двигаясь процессией, они несут портативные стазис-колбы, словно кадила на катерическом богослужении. Жидкость в стазис-колбах замутнена кровью. Собранные прогеноидные железы. Геносемя. Сгинувшая жизнь преданных душ принесена теперь для окончательного кощунства. Здесь геносемя Саламандр, Железных Рук, Гвардии Ворона. Эребу ведомо, что Губительные Силы не делают различий, поэтому здесь также и другое геносемя: Детей Императора, Гвардии Смерти, Повелителей Ночи, Железных Воинов, Несущих Слово, Альфа Легиона и даже Лунных Волков. Годятся все, кто пал в тайных мерзостях на Исстване III и V.
Эреб останавливает первого человека в процессии и прикасается к стеклу стазис-колбы. Он знает, что внутри, искромсанная ткань в непрозрачной суспензии.
— Тарик… — шепчет он.
Он кивает. Люди Каул начинают заносить колбы в круг. Когда носители проходят за камни, то начинают выть. Их рвет. Некоторые умирают или получают инсульт. Они падают, разбивая колбы.
Это не имеет значения.
Поднимается луна, бледный завиток в сиреневом небе, уже насыщенном светом.
Зот вручает Эребу инфопланшет, и Апостол проверяет время прибытия.
Он отслеживает информацию об использовании швартовочных кодов. Отдает планшет назад, а взамен берет устройство вокс-связи.
— Пора, — произносит он.
— Принято, — отвечает Сорот Чур.
Он возвращается к остальным. Его люди смешались с ротой Люциеля на ротных палубах «Самофракии». Они завершили формальный обед, организованный Луциелем. Никто из них не нуждается в пище, и уж точно не в тех превосходных продуктах, которые предоставил Луциель, однако это символический жест. Отобедать как союзники, как воины-короли. Сплотиться в преддверии грядущей войны.
— Проблемы? — спрашивает Люциель.
Чур качает головой.
— Небольшой вопрос по погрузочным платформам.
Чур смотрит на Луциеля.
— Почему вы изменили эмблемы и окраску доспехов? — спрашивает Люциель.
— Мы создаем себя заново, — отвечает Чур. — Новой системой мы отмечаем новое начало. Возможно, это из-за характера возлюбленного нами примарха, да благословит его космос. Гонорий, мы еще не вполне нашли себя. Не как вы. Мы стремились понять подходящую нам роль. Не думаю, что ты ценишь собственную удачливость. Чистоту вашего предназначения и положения Ультрадесантников. С самого начала вы обладали репутацией, которую не нужно было ставить под сомнение и функцию, которую не требовалось прояснять.
Он делает паузу.
— Я годами презирал Лоргара, — тихо произносит он.
— Что?
— Ты слышал.
— Сорот, ты не должен…
— Взгляни на своего примарха, Гонорий. Такого выдающегося. Столь благородного. Я завидовал вам, завидовал Имперским Кулакам, Лунным Волкам, Железным Рукам. И я не одинок. Мы боремся с переменчивым разумом, Гонорий. Страдаем от бремени блестящего, но способного ошибаться командующего. Друг мой, мы более не несем слово. Мы несем Лоргара.