2
Огромная верфь Калтского Веридийского опорного пункта объята пламенем и гибнет. Получив повреждения, после которых невозможно спастись или стабилизироваться, гигантская платформа опрокидывается, распадается на части и пульсирует, словно внезапно возникший на орбите Калта белый карлик.
Это энергетический огонь, атомное пламя, раскаленное добела, сферическое и колышущееся. Ближайшие орбитальные платформы содрогаются от серий ударных волн, которые бьют со стороны пораженной станции. Некоторые из них параллельно получили повреждения от выброшенных обломков надстройки или фрагментов взрывающихся кораблей и теперь покрыты отверстиями или горят. Корабли по всей длине швартовочной линии полыхают или изуродованы. С днища обваливающегося орбитального сооружения продолжают падать осколки и выбросы, захваченные притяжением Калта.
Это хаос. Электромагнитные удары повредили коммуникационные сети, а немногочисленные оставшиеся воксы и пиктеры задыхаются от бешеного межкорабельного сообщения: вопросов, требований, просьб, настояний. Что случилось? Что происходит? Немедленно скажите, что творится!
Никакой информации, никаких данных. Механикуму перехватили горло, его гортань вырезана, а мозг превращен в кашу. В наличии лишь факты, доступные тем, у кого есть глаза, иллюминатор или работающий пиктер. Совершен акт невообразимой жестокости. Верхняя орбита Калта превратилась в огненную бурю. Число погибших огромно. Нанесенная флоту и инфраструктуре станции рана немыслима. Никакой несчастный случай не повлек бы за собой столь далеко идущего эффекта. Веридийскую систему и подступы к ней защищают безупречные системы проверок и контрпроверок, несравненные слои избыточной безопасности. Чтобы добиться таких масштабов катастрофических разрушений, потребовался бы злой умысел: осознанное и враждебное намерение обойти охранение.
Это не несчастный случай. Это нападение.
Находящийся где-то кто-то, бормочущий среди потока нефильтруемого вокс-сообщения, использует слова «орк» и «зеленокожий». Враг пронюхал о Веридийской мобилизации. Его предупредили о готовой к броску на него силе, и он нанес удар первым.
В течение десяти или двадцати секунд с момента первого удара корабли по всей верхней швартовочной зоне отчаянно начали запускать двигатели и оружейные системы. Некоторые накапливают энергию, надеясь поднять щиты, или даже готовясь ускользнуть с одобренного места стоянки, чтобы сменить позицию.
Затем боевая баржа открывает огонь. Тяжелый корабль известен Ультрадесанту как «Рапторус Рекс», однако Несущие Слово так же без уведомления, как сменили цвета боевого облачения, переименовали его в «Инфидус Император».
«Инфидус Император» — баржа Кор Фаэрона.
Он разряжает все основные лэнс-орудия в боевую баржу «Сыны Ультрамара» и превращает ее в кружащееся облако металлического мусора, которое разносится во все стороны от разрастающегося огненного шара.
«Инфидус Император» выбирает следующую цель. Находящаяся в строю позади грозного корабля «Корона Колхиды» также начинает стрелять. Как и линкор «Камиэль». Как и «Пламя чистоты» и «Копье Седроса».
И то же самое делает флагман Темного Апостола Эреба, боевая баржа «Длань Судьбы».
Капитан Уон Гоммед, командир тяжелого эсминца «Святость Сараманта», видит, как «Инфидус» начинает безжалостный проход вдоль швартовочной линии. Он совершенно точно понимает, что делает громадная баржа Несущих Слово. Она расправляется с выстроенными в линию возле нее кораблями. Так человек мог бы казнить ряд беспомощных узников.
Ему и самому приходилось раньше делать подобное. В Верхней Гавани Фарнола, после приведения Эфигении к согласию, он провел «Святость» вдоль эллингов, уничтожая плененные вражеские корабли, чтобы их не смогли заново запустить и использовать. Это была грубая и неблагодарная, предельно прагматичная задача. Корабли были слишком опасны, чтобы оставлять их нетронутыми.
Будучи корабельщиком, человеком, вся жизнь которого была посвящена обслуживанию колоссальных звездолетов, он никогда не получал удовольствия от обязанностей по уничтожению.
Так почему же кажется, будто «Инфидус» наслаждается этим?
Гоммед кричит на командный состав, требуя дать ему энергию, орудия, щиты, информацию… все, что можно. «Святость» стояла у эллинга в холодном режиме, заглушив двигатели. Как бы сильно этого ни хотелось, для приведения корабля в оперативную готовность потребуется пятьдесят минут.
Это относится ко всему флоту. Звездолеты Ультрамара стояли на высокой орбите в холодном режиме, ожидая объединения. Все силовые установки были переведены на минимальную выходную мощность для осуществления обслуживания, загрузки и посадки. Никому не были нужны готовые двигатели, орудия или щиты. Они пребывали под прикрытием эгиды планетарной оружейной сети.
— Энергию! — вопит он. — Мне нужна энергия!
— Мощность растет, сэр, — отвечает первый помощник.
— Совершенно не так быстро, как нужно. Мне нужно активное состояние!
— Двигательное отделение сообщает, что у нас нет шансов наращивать выходную мощность быстрее, чем…
— Скажи этим ублюдкам в двигательном отделении, что мне нужна энергия, и никаких оправданий!
Времени нет. «Инфидус» приближается. Что бы ни произошло, какое бы злодеяние ни случилось, корабли XVII-го явно думают, что это нападение, и рассматривают корабли Ультрамара как угрозу. Они заранее убивают все, что могут, раньше, чем…
Гоммед останавливается. Он заставляет рассудок проясниться на секунду. Он понимает, насколько поражен паникой и крайним потрясением. Как и все. На мостике вокруг него творится смятение. Ясная голова — единственный шанс как-то, хоть как-то поправить ситуацию.
«Инфидус» приближается. Вот в чем дело. Вот в чем дело. Трижды проклятый «Инфидус» приближается. В момент нападения все корабли были отключены, поэтому-то сейчас они беспомощны и беззащитны.
Но «Инфидус» приближается. Он движется. Как и прочие корабли флота Несущих Слово. Это не поспешная реакция. Они не устраивают бешеную пальбу по воображаемым целям, еще не разобравшись, что же творится на самом деле.
Дело в том, что они вообще движутся.
Они не были отключены. Они стояли в горячем режиме.
Они знали, что произойдет.
Они были готовы.
— Ублюдки, — выдыхает он.
«Инфидус» приближается. Он бесчувственно производит бортовые залпы, озаряясь по всей длине разноцветной яростью. От каждого залпа напрягается контрактивная гравиметрика, удерживающая звездолет при колоссальном разряде.
Каждый залп убивает очередной беспомощный корабль.
«Созвездие Тармуса» исчезает в хлопающем столкновении жара с металлом.
«Инфидус» приближается.
— Энергия? — спрашивает Гоммед.
Первый помощник качает головой.
«Инфидус» содрогается и дает еще один бортовой залп. Огневой мощи достаточно, чтобы выжечь и расколоть луну.
Получившая попадание в середину корпуса «Святость Сараманта» разлетается на куски.
Магос Меер Эдв Таурен регистрирует свой гипервысокий уровень адреналина. Она избегла грандиозной инфосмерти, которая развернулась в орбитальной Сторожевой Башне. Ее спас Хесст. Ее спасла базовая операционная процедура.
Ей не хочется думать об иронии. О стечении обстоятельств. О доброте.
Нужно сделать слишком многое. Они посреди немыслимого кризиса. Катастрофы. Она должна спасать ситуацию.
Должна спасти Хесста.
Лифты и подъемные платформы башни не работают. Она поддергивает полы длинного одеяния и мчится по основной винтовой лестнице. В воздухе висит дым. Жужжат тревожные сигналы. Сверху и снизу доносятся отзвуки голосов. Небо снаружи неестественно светится.
Она пробегает мимо шатающихся и пускающих слюни, лишенных разума сервиторов, за которыми тянутся разорванные разъемы. Некоторые из них упали. Некоторые визжат или раз за разом воспроизводят импульсы любимых данных, словно детские стишки. Другие бьются головами о стены лестничной клетки.