Во второй половине дня я зашла к специалисту по проверке фактов обсудить возникшие у него вопросы к моей статье, чтобы затем подробнее осветить детали, сбившие его с толку. Около пяти позвонила детективу Тейту спросить, не собирается ли полиция сделать решающее заявление. Он отвечал с опаской, словно до сих пор не доверял мне. Расследование, по его словам, продвигается вперед, но пока ничто не подлежит огласке.
— На вечеринке присутствовали люди, у которых имелись причины ненавидеть Мону, — Кимберли Ченс, промоутер Евы Андерсон, а также муж Евы. У всех ли есть алиби? Или они в списке подозреваемых?
— Я не уполномочен обсуждать с вами эти вещи.
— А Робби? Вы до сих пор считаете его убийцей?
— Все, что я могу вам сказать, так это то, что мы не исключаем такой возможности.
— Хорошо, спасибо, — поблагодарила я, хотя было не за что.
— Надеюсь, в вашей статье не будет никаких сюрпризов, — добавил Тейт. — Если узнаете что-либо важное, свяжитесь со мной.
— Непременно, — уверила я, утаив ценную информацию о гермафродите. Сначала нужно ее проверить. Сообщу полиции, предварительно согласовав с Нэшем. И про нападения ничего не сказала. А может, стоило. Но у меня до сих пор нет доказательств, что они имеют отношение к делу. Плюс ко всему полицейские могут ограничить мою свободу деятельности.
В день сдачи материала сотрудникам подают обед. Джесси называет его «энергетической закуской», потому что он перегружен калориями. Несмотря на низкое качество продуктов, все мгновенно выстраивались в очередь, будто голодали несколько дней. Если промедлить и подойти на полчаса позже, тебе достанется только декоративный листок салата. Накладывая себе курицу в масле и жире, я думала о Боу и ужине, которому сегодня не состояться. Пока я не перезвонила ему сказать, что свободна во вторник. Настало время поиграть в недоступную женщину.
Около семи я отправилась в столовую подзарядиться кофеином. Повернула за угол одного из коридоров, и у меня чуть не остановилось сердце. У излюбленного мной конференц-зала стояла уборочная тележка. Рядом Катя опорожняла мусорную корзину. Я словно увидела привидение. Она вздрогнула и резко развернулась. Выглядела Катя ужасно. Точнее сказать, на лице было выражение ужаса.
15
— Катя, — произнесла я, приближаясь к ней, — ты в порядке?
Круги под глазами стали больше и темнее, чем во время нашей последней встречи.
— Да, спасибо. Все нормально.
— Первый день снова на работе?
— Да, — ответила она без лишних комментариев, перевернула корзину, вошла в конференц-зал и поставила ее в угол.
Почти не колеблясь, я последовала за ней. Кате явно не хотелось разговаривать, но я не могла безучастно пойти своей дорогой.
— Ты уверена, что уже готова трудиться? — спросила я. — Ты неважно выглядишь.
Левый уголок рта приподнялся в сардонической улыбке:
— Стоит ли мне обижаться на подобное замечание?
— Прости. Я имела в виду, что ты еще не здорова… Была у врача?
— Да. И он считает, я в силах приступить к работе. С вашего позволения, я продолжу.
— Ты не думала сменить место? Хотя бы устроиться на другой этаж?
— Думала. Но сейчас, как говорит брат, нужно проявить мужество.
В ее голосе прозвучала горечь. Да уж. Очевидно, Андрей мало сопереживает ее эмоциональной травме.
— На этой неделе я буду тут почти каждый день. Если понадобится поддержка, обращайся, ладно?
— Спасибо, — сказала она, не глядя мне в глаза. Проскользнула мимо меня в коридор и покатила тележку.
Я догнала ее.
— Катя, — шепотом спросила я, — ты что-то недоговариваешь. Чего ты так боишься?
— Я боюсь только того, что не успею здесь убрать, — грубо ответила она. — Если меня уволят, то начнутся настоящие проблемы.
— В тот вечер, что я навещала тебя, на меня напали неподалеку от твоего дома. Возможно, с целью банального ограбления, но мне показалось, кто-то специально подстерег меня. У тебя не возникало ощущения, что за тобой следят?
В глазах Кати промелькнула тревога. Видимо, я задела за живое или просто слишком сильно надавила на нее, обострив беспокойство.
— Нью-Йорк — опасный город, — отметила она, снова толкнув тележку. — Мы все должны быть осторожны.
Катя поспешила вдоль по коридору, оставив меня позади. Она что-то знает? Или не пришла в себя после несчастного случая?
Я вернулась за свой стол. Джесси довольно улыбалась:
— Хорошие новости. Нас пропустят в «Сохо-Хаус». Только после девяти. Я раньше не освобожусь.
— Прекрасно. Я тоже.
— Есть один минус. С нами пойдет одна моя знакомая — неприятная дама, но она член клуба.
— Беднякам не приходится выбирать, — отметила я.
Последующие несколько часов у меня были вспышки активности. Пришла моя статья с пометкой о превышении объема на пятьдесят строк, и я сделала необходимые сокращения. Также вставила цитаты и придумала надписи к фотографиям. Одна из них изображала Мону на вечеринке, якобы в «Треке», на фоне фотовспышек. Я-то знала, что снимок сделан где-то заранее, потому что на ней другая одежда. На втором — толпа снаружи здания, а на третьем — кабинет Моны, к счастью, кровавое пятно на ковре уже удалено то ли современным моющим средством, то ли с помощью «Фотошопа». Небольшая фотография с моим портретом — очевидно, из личного дела. Вполне логично, ведь повествование ведется от первого лица, хотя я тотчас засмущалась. Надписать ли под ней «Вот неряха»? По крайней мере фото Робби в статью не поместили. У меня нет другого выбора, как упомянуть в очерке, что его допрашивала полиция, а вдаваться в подробности не стоит — слишком уж это унизительно.
Дожидаясь окончательной верстки статьи, я сидела в конференц-зале и лакомилась шоколадным пирожным с орехами и конфетами с лимонной начинкой. Там никого не было, и я сидела в гордом одиночестве, когда вошла Хиллари в розово-желтых брюках в стиле Лили Пулитцер и белой футболке с полосатым платком на шее. Она выглядела так, будто гоняла в футбол, а теперь прибежала в магазин за джин-тоником. За весь день я видела ее впервые.
По понедельникам сотрудники «Клубнички» носятся как сумасшедшие: используют свой последний шанс наклепать язвительные статейки.
— Неужто это сама Бейли Уэггинс, мастер криминальных очерков! — слащавым голосом воскликнула она.
Хотелось ответить: «Неужто это сама Хиллари Уэллс, мегера и вампир!» — но я вежливо кивнула. Она меня явно недолюбливает, так зачем зря злить ее?
— Наверное, нужно добавить: «Чемпион по волейболу», — сказала она. — Такой… необычный талант.
— Воспринимать ли это как комплимент?
— Конечно. Как, кстати, твоя статья? Узнаю ли я, кто убил Мону, когда выйдет номер ?
— Боюсь, нет. Полицейские пока не разглашают подробностей.
— Но у тебя наверняка есть свои версии, верно? Я слышала, ты ведешь активное расследование.
— Я всего лишь пытаюсь находиться в курсе дел. Можно задать тебе один вопрос?
Мне вдруг пришло на ум, что если Мона узнала о гермафродите до звонка Джеда, это могла пронюхать и Хиллари.
— Дай угадаю. Тебя интересует, в самом ли деле у Брэда Питта такой большой, как все говорят? К сожалению, он вряд ли обрадуется, если я поделюсь с тобой этой информацией.
— Статьи без имен, — произнесла я, проигнорировав ее выпад. — Я знаю, что за последнее время вышло много таких статей. Мона не упоминала, что собирается выпустить одну про Еву?
У Хиллари расширились зрачки и слегка загнулись утолки рта. Могу ошибаться, но выражение на ее лице говорило не «Откуда ты знаешь?», а «Ты знаешь больше меня?».
— Конкретизируй, о чем речь. Тогда я постараюсь помочь тебе разобраться, — ответила она. Какая же скрытная особа.
— Жаль, но мне добавить нечего.
Я боялась, что скажу еще хоть одно слово, и до Нэша дойдет, будто я продолжаю совать нос в дела Евы, чего меня просили не делать. Плюс ко всему Хиллари, очевидно, ничего не знает.