Вера попятилась.
Удивляясь, Ирина во все глаза смотрела в спину свекра, не подозревая в нем такую агрессию — с ней он всегда был добрым, обходительным и заботливым.
— Хорошо, признаюсь: Стас отец ребенка, а с Глебом отношений у нас не было…
— Зачем же вы мне на него наговаривали?
— А то ты не понимаешь, чего она хотела, — повернув голову ухмыльнулся Илья Семенович. — Место твое занять! Утешить твоего мужа после вашего развода — вот и вешалась ему на шею при всех и сплетни распускала про роман с ней, но, видишь, не убереглась, залетела от любовника! Но упускать своего все равно не захотела — старалась Глеба соблазнить и чужого ребенка ему на шею повесить… Но опять сорвалось: Глеб на ее откровенные призывы не повелся — тогда стала на жалость давить, в крёстные отцы позвала — Глеб детей любит, разнюнился, вот и наобещал ей…
— Почему сразу ее на уволил? Не понимал, чего она добивается?
— Это пусть он тебе сам объясняет! — Илья Семенович повернулся к секретарше. — Идешь в отдел кадров, получаешь все выплаты, выходное пособие и говоришь правду своим подружкам — я по камерам за тобой прослежу! А потом едешь домой и до суда сидишь тихо-тихо…
— Я все поняла…
Понуро Вера пошла из кабинета.
11
— Вы так строго с ней разговариваете, — попыталась Ирина заступиться за беременную женщину, — она же беременная и волноваться ей нельзя.
— В бизнесе — соплей нет! Запомни это раз и навсегда, раз ты во все это влезла! Но и сволочью бездушной становиться нельзя — чтобы близкие твои и семья не пострадали от твоего бездушия и жлобства! За это и Глебке помогаю, права тут твоя мама, вытаскиваю его из переделок, помогаю во всем и радуюсь, что не очерствел он душой и сердцем от больших денег и тебя любит!
— Дааа… Глеб детишек очень любит… Так нежно гладил Верин живот, что я… приревновала мужа и подумала, что это его ребенок.
Илья Семенович вздохнул — говорить о трагичном и теребить зажившие раны не хотелось.
— У Инессы два выкидыша было… на поздних сроках. Глеб видел, как мать переживала… вот и впечатлился.
— Он мне не рассказывал.
— Значит, время еще не пришло вывернуться перед тобой наизнанку.
Немного помолчав, Ирина призналась:
— Я беременна… Только не знаю какой срок.
— Знаю.
— Откуда?
— Кто же коробочку с тестом просто так в мусорное ведро выбрасывает — хоть бы в пакет завернула, чтобы не видно было что выбрасываешь! А срок считай от дня, когда я тебе семейную иконку подарил! — произнес Илья Семенович и повернулся к удивленной Ирине. — Как сына назовешь?
— Александром… А почему сына? Может, дочка родится.
— Сын — наследник Левицких! Александр Глебович Левицкий! Я так просил…
— Когда икону дарили… два с половиной месяца назад, — вспомнила Ирина подарок и рассказанную Глебом легенду. — Может, и мне иконку Глебу подарить и попросить ее из тюрьмы его вызволить?
— Так просто ее не дарят… и желания она так просто не исполняет… только безнадёжные и выстраданные. Когда припрет, ты это почувствуешь и спрашивать совета не будешь, а тюрьма… это, дорогая моя, еще не беда — попробуем Глебку без Божьей помощи освободить! Сидит он в одиночке, обеды, ужины, даже телевизор — все проплачено! Курорт, а не наказание!
— Скажете тоже — курорт! Лучше на хлебе и воде, но дома!
— Сам виноват — рискнул и проиграл! В следующий раз поостережется с непроверенной компанией дела иметь… Кстати, давай ка посмотрим, как там наша «вымогательница» поживает, — открыв компьютер, он открыл нужную программу, нужный кабинет и последил за Верой, послушал ее разговор с сотрудницами. — Не надо всем верить, Ириш! Ну, два-три человека тебя не обманут — самые близкие, да и то… у каждого свои тайны в душе припрятаны, которыми не хочется делиться, а уж остальные… Поэтому веди себя со всеми сотрудниками отстраненно и спокойно, чтобы они тебе ни говорили — раз и навсегда уясни: никому нельзя верить на слово! Только документам, да и то, только после подтверждения из нескольких разных мест, из которых ты сама запросила подтверждение. К тому же тебе теперь нервничать нельзя! Ни при каких обстоятельствах! И лучше пусть пока никто не знает о твоей беременности — мало ли кто позавидует…