- Не бурчи! - ответила грозно Юлька, вырисовывая фломастером на простыне круги, которые в дальнейшем должны были стать глазами привидения. - Все мы через это сегодня прошли. Таковы традиции. У меня всё готово. За сланцы уже сделали своё дело, можно идти.
Ребята разобрали простыни, взяли рупора из картона, швабры, вёдра, зубные пасты и по очереди вылезли на улицу через окно, с помощью всё той же лестницы помощницы. Они разделились на небольшие группы и разбежались в разные стороны по всему периметру лагеря.
В каждом отряде был подкуплен ребёнок, который подготавливал своих товарищей - рассказывая им душещипательные истории про гробы, ходящих мертвецов. К часу ночи они так тряслись от страха, что любое движение за окном вызывала леденящий ужас, страх. Достаточно было просто постучать палкой в окно и показаться в белой простыне с нарисованными чёрными глазами, чтобы вызвать массовое выбегание наружу, перепуганных детей с воплями:
- Привидение!
Но и тут их ждал сюрприз - свет в коридоре резко гас и новые привидения с подсветкой из фонарей вылизали из-за углов, завывая через рупор. Зрелище ещё то!
От шума и возни проснулись пионервожатые. Не понимая, что происходит, надев впопыхах одежду, выскакивали в коридор, хватаясь за намазанные зубной пастой ручки дверей. Но приведения так же быстро испарились, как и появились.
Пионеры ничего толком объяснить не могли, перебивая друг друга и опасливо тыча в окна. Так и ни в чем, не разобравшись, всех разогнали по комнатам, оставив поиски нарушителей спокойствия до утра. Тем временим, хохочущий первый отряд вернулся в свой корпус.
***
Ванька с нетерпением ждал той минуты, когда их с Машей оставят наедине. Последние дни он этого усиленно избегал, боясь сорваться и отдаться своим желаниям - прикасаться, целовать любимую. Он каждый раз вспоминал их встречу в палате, как Машка жарко его целовала и не понятно, и только осознание того, что она ещё ребёнок останавливало его. Ванька понимал, что очень скоро придёт время и Маруся вырастет, станет красивой, страстной женщиной и разобьёт немало мужских сердец...
Сегодня последняя их ночь перед разлукой. Им казалось, что они просто не могут друг без друга прожить и минуты, а тут расставание, которое вызывало мучительную боль, чувство опустошения и страха, что больше они никогда не увидятся.
И вот, наконец то друзья их оставили одних в Ванькиной комнате. Они сидели полулёжа на кровати, прижавшись телами.
- Ваня я боюсь, - тихо прошептала Маша, поворачиваясь к нему. - Боюсь, что мы больше никогда не увидимся.
- Машуль у меня есть твой адрес. И я тебя обязательно найду, - Ванька глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом ромашек от волос любимой. - Верь мне.
- Я верю, - прошептала она, гладя его по волосам.
- Детка не надо меня провоцировать. Мне и так тяжело расставаться с тобой, - закрыв глаза, пробормотал Иван, пытаясь успокоиться и не накинуться на сладкие губы Маши. - Лучше расскажи как ты жила до меня.
- У меня в жизни ничего интересного - учёба, дом, подруги. Вань я давно хочу спросить. А что у тебя с нагой? Почему ты вдруг стал хромать?
- Я постоянно избегал разговора на эту тему. Думал, что мне никогда не придётся тебе рассказывать об этом этапе моей жизни, - он посмотрел сквозь окно. Видно было, что Иван не хотел говорить и ему больно вспоминать. - Раньше я занимался конным спортом. Лошади были для меня всё. Когда мне было сем лет наш детский дом повели на экскурсию в клуб "Золотая грива". Я с восхищением смотрел на коней совершающих аллюры* галопом по тренировочной площадке. И понял, что вот чего я хочу - нестись, прижавшись к спине лошади, ощущая как ветер свободы играет с моими волосами, и стремиться к победе, оставляя соперников далеко позади. Подошёл к тренеру и спросил можно ли записаться, он принял меня в конную школу. Так я и начал заниматься. Сначала в учебной группе с начинающими, потом у меня разглядели способности и перевели в другую. Там я стал лучшим. Мне давали конкурных лошадей. Начались победы на разных конкурсах. Самая трудная из них стала чемпионат СССР в Лиепае, она же и стала последней. Кто - то на очередной тренировке подрезал ремни седла. Я ничего, не подозревая сел на Гедемина и пустил его галопом, а потом должен был последовать прыжок с препятствием. В считаные секунды оказался на земле. Помню, что чувствовал только боль в правой ноге. - Ваня замолчал, отстранённо вглядываясь в ночь и переживая всё заново. На его лице между бровей появились складки. - Целый год был для меня сущим адом. Операция за операцией, из одной больницы в другую. Врачи делали, что могли. И вот кости собрать удалось. Началась реабилитация. Ещё месяца боли и ада. Но я всё терпел надеясь вернуться в спорт. Иной жизни я для себя в тот момент не видел, но доктора вынесли свой вердикт - в конный спорт дорога для меня закрыта. Вот и всё. Через некоторое время я нашёл себе другое занятие - химия и постарался забыть о любимом мечте.
Маша крепче обняла Ваню, она желала разделить его боль. Девочка видела, как в его карих глазах промелькнула грусть. Она понимал, как не просто ему было свыкнуться с мыслью, что он никогда не сможет осуществить свою мечту. А ещё она чувствовала его одиночество. У Ваньки никогда не будет настоящей семьи - мамы, папы, которые бы могли о нём заботиться, любить. Только она могла проникнуться и понять всю глубину его отчаянья, хоть он и пытался скрыть эти душевные раны от других, стараясь всегда выглядеть уверенным в себе и довольным жизнью.
- Ты должен попробовать вернуться в спорт, - прошептала Маша. - Я знаю, ты сможешь.
- Детка доктора поставили на моей карьере спортсмена крест. С конным спортом всё кончено, - уставшим голосом, ответил Иван.
- Но врачи иногда и ошибаются!
- Бесполезно! Я больше никогда не хочу возвращаться к этой теме.
Эти слова для неё были ужасны, в них сквозило отчаянье и тоска. Машка никогда не видела Ваньку таким ранимым и одиноким. Через свои объятья она хотела успокоить его, дать уверенность и покой в которых он нуждался. Иван зарылся в копну её распущенных волос, принимая тепло и любовь которые Мария ему дарит. Так они и уснули...
***
На вокзале Машу встречали Олег и мама. У девочки в глазах оставались слёзы от прощания с Иваном. Их разлучили ещё в пионерском лагере, посадив в разные автобусы.
- Маруся можно с тобой поговорить? Как со взрослой? - с напряжением в голосе спросила Светлана.
- Мама что случилось?
- Не знаю, правильно ли мы поступили с Олегом, - она посмотрела растерянно на мужчину, он сжал её руку. - В общем, мы поженились!
- Так это же здорово, - улыбаясь и радуясь за маму и Олега, Маша их обняла. - Наконец-то! А я уж думала, что этого никогда не произойдёт.
- Машуль только это ещё не всё. Мы теперь живём в доме Олега. Квартиру я продала.
- Ой, - девочка испугано посмотрела на них. - Ванька ведь придёт на старый адрес. Как мне его предупредить?
- Опять этот Ванька! - недовольно пробурчала Светлана.
- Не переживай, - вмешался в разговор Олег открывая багажник своего автомобиля. - Как только я приеду со свадебного путешествия мы с тобой съездим в Ванькин детский дом. И на несколько дней его заберём к нам. Маша ты ведь знаешь адрес?
Девочка согласно кивнула головой и села в машину.
- А вы надолго уедете? И с кем я останусь?
- Помнишь, я тебе рассказывал о своём сыне Родионе? Он живёт со мной, и достаточно взрослый, чтобы позаботиться о тебе.
Они подъехали к небольшому коттеджу, который находился не далеко от центра города в микрорайоне "Снегири". Машина заехала во двор. Из дома вышел загорелый блондин с коротко стрижеными волосами среднего роста. На нём были одеты выцветшие джинсовые шорты и белая футболка.