Когда Крошу исполнился год, я вышла на работу. В кафе возвращаться не было никакого резона. Не по деньгам, не по графику работы. Пошла всё тем же официантом в ночной клуб. Мама сидела с мелкими дома, давая мне возможность пахать по ночам. У нас с ней порой всё напряжённого, с треском и непониманием, но я ей всегда буду благодарна за всё, что она сделала для нас. Братьев, меня, моих детей. Наверное, она как никто другой знала, что значит всё на себе тащить.
Пахала на две ставки сразу, практически забыв, что такое сон. Хватило меня на год. После того как проснулась однажды в автобусе на конечке, поняв, что проспала всё к херам собачьим. Вот тогда и разревелась, впервые за два года. Горько было и как-то совсем пусто.
А на следующий день пришло извещение из банка, что господин Измайлов полностью покрыл кредит за квартиру. Не знала, что думать по этому поводу, я уже тогда приучала себя к мысли, что нужно учиться жить вообще без его денег. Тупо, знаю. Но у меня было стойкое чувство, что он тоже так пытается искупить свою вину. Продаваться не хотелось.
Мысль о том, что не надо кредит платить, позволила немного проредить свои же смены. А потом меня повысили, до администратора. К тому времени я уже успела трижды проклясть себя за то, что так и не получила образование. Была права моя родня, когда ругалась на меня за то, что универ бросала. Поэтому пришлось многое осваивать на ходу, методом проб и ошибок. Стандартно раз в неделю была на грани увольнения, потом реже – раз в месяц. В конце концов, втянулась, понравилось, даже кураж однажды поймала. Вдруг оказалось, что я знаю, как усмирить пьяных и обдолбанных клиентов, как построить персонал, как организовать пенную вечеринку или мальчишник со стриптизом. Матушка была уверена, что я руковожу притоном. А я думала, что это работа, не хуже и не лучше других. Хотя нет, вру, всё-таки я радовалась, что работала именно здесь потому, что стриптиз не превращался в проституцию, и наркоманов мы не любили и гнали отсюда всех подозрительных личностей, неявно, но настойчиво. Поговаривали, что у Игоря брат сторчался, возможно, поэтому у нас не торговали. А может быть, наш клуб был не самым падшим местом в этом мире. Поэтому к нам и ходили не просто потанцевать или напиться, но часто приводили стратегических партнёров, подписывали различные контракты, а потом всё это бурно отвечали. У нас было «чистенько»… насколько это могло быть в клубе. Исходя из этого, мы все и держались за это место.
Ну и, конечно же, деньги. Год назад я смогла купить квартиру, опять-таки в ипотеку. Но, я знала, что справлюсь. Каждый в семье нуждался в своём пространстве, да и точку в прежней жизне хотелось поставить жирную. Старую квартиру не продала, сдавала жильцам. С одной стороны, без Серёгиного согласия это было сделать невозможно, а с другой… Права у меня такого не было, что ли.
Так мы и жили. Втроём. Почти независимо и самостоятельно. Без бабушки нам пока что было никак.
Анютка училась в школе, и во всём мне помогала, хотя я и старалась не наглеть. Она вообще моей главной опорой была все эти годы. С Серёгой они общались, по телефону, по скайпу, я в эти моменты старалась исчезнуть, чтобы не слышать. Иногда она со свекровью… бывшей свекровью ездила к Измайлову. Стандартно, пара месяцев летом, иногда неделя зимой или осенью. Дочь быстро просекла, что пытаться разговаривать со мной об отце бесполезно, я в эти моменты просто замыкалась, вот она и решила поберечь мои чувства.
Она была умничкой, но со своими чудинками, например, протестом против мяса, но что-то мне подсказывало, что это не навсегда. Собственно, мы уверенно подбирались к подростковому возрасту и я с замиранием сердца ждала, что же ждёт нас за поворотом.
Крош. Моя точка невозврата. Странно, но с Аней я никогда не задумывалась о том, что значит быть матерью, а вот с сыном меня накрыло. Хотелось ясности и ответов. Понимала же, что я у него одна буду, поэтому сделать хотелось всё правильно, получалось через раз. Он был сложнее, чем Аня. Эмоциональней, восприимчивей, острее. И это ничуть не успокаивало моего извечного чувства вины перед ним. Но я тешила себя надеждами на то, что однажды он меня возможно простит.
А сейчас нам надо было просто жить. Чем мы собственно и занимались, и у нас даже неплохо так получалось. По крайней мере, в один прекрасный день я перестала ощущать себя на грани выживания. Дети ладили и нежно любили друг друга, хоть каждый вечер и скандалили между собой. Крош, несмотря, на всю свою сложность рос очень подвижным и на удивление смышлёным. Местами даже счастливым. Дочь тоже нашла свой баланс в нашей безумной семье.