Всё началось банально. Со всеобщих подколок, когда кто-то из учителей попытался рассадить нас.
-Измайлов отсел от Гордеевой, - потребовал уже стёршейся из моей памяти некто.
Серёжка поначалу притворился глухим, но после того как приказ был повторён ещё более железным тоном, он неожиданно схватил меня за руку и безапелляционно заявил:
-Либо вместе, либо никак.
На самом деле, мне кажется, что он тогда заартачился просто так, из-за любви к спорам или неподчинению. И лишь потом, когда все окружающие стали нас звать «либо-либо», он действительно задумался о том, что натворил. Но было поздно. И очень быстро из «либо-либо», мы превратились сначала в краткое «любо», а потом и вовсе в «любовничков». Было смешно. Первые раз сто. Потом обидно. Потом стало раздражать. Почему-то каждый считал своим долгом сунуть свой длинный нос в наши дела. Я психовала, Серёга злился. Пока всё не обернулось приступом полного абсурда.
- Эй, Серый, - кричал Ванька Лизунов, наш одноклассник и главный балагур района, – ты чего сегодня такой хмурый? Или Олька не даёт?
При этом он сально подмигнул мне и залился громким смехом, довольный своей шуткой. Я не то чтобы засмущалась, но скорее растерялась. Грубостью меня было не удивить, ибо росла я в доме с двумя старшими братьями. Но осадок всё равно остался, так если бы Ванька задел что-то очень… личное.
-Пасть закрыл, - огрызнулась я Лизунову, из-за чего тот возмущённо подскочил на месте.
-Ах ты шмара, - грязно выругался он, уже вовсю готовясь напомнить, где моё место.
Но Серёга его опередил, со всего размаха двинув уже бывшему другу в ухо. Мы тогда их еле растащили. Не знаю, каких бы дел натворил Измайлов, если бы в конце концов я не повисла у него на груди с воплями «Серёжа, не надо».
В тот вечер мы впервые поцеловались. Побитый рыцарь, решивший постоять за честь дамы. Сейчас смешно, а тогда действительно казалось геройством.
Мы стояли у нас во дворе, и я, не удержавшись, провела пальцами по его разбитой брови. К слову, кровь мы с трудом сумели остановить, а шрам с той драки остался у него навсегда. Серёжка перехватил мою руку, неожиданно сжав её своей горячей ладонью.
-Оно того не стоило, - выдавила я, заворожённо смотря в его серые глаза.
-Стоило, - вдруг резко отрезал он. – Ты ещё и не такого стоишь.
Удивилась ли я? Да, наверное. Но скорее не самим словам, а тому эмоциональному напору, что слышался в его голосе.
Я думала что-то возразить, но Измайлов не дал, резко наклонившись и поцеловав меня своими шершавыми губами. Это сложно было назвать настоящим поцелуем, скорее детские игры, когда один прижимается к другому. Но попытка была предпринята, и я поплыла. Пока ещё формально.
Вот с того поцелуя всё и началось. Мы ходили по школе, гордо взявшись за руки, не упуская не единой возможности, случайно или специально прикоснуться друг к другу. Серёжка достаточно быстро обнаглел, по-хозяйски обнимая меня при любом удобном случае. А я не сопротивлялась, потому что сразу же поняла, что мне всё очень нравится.
А ещё мы старательно и методично постигать науку поцелуев. Сначала осторожно и аккуратно, смущаясь друг друга и нелепо сталкиваясь носами. Но, как известно, с практикой приходит техника, и с каждым днём, наши поцелуи становились всё более пылкими и изощрёнными. Правда, нам пока хватало мозгов, не делать этого на людях.
Беда пришла в тот день, когда наша классная заметила у меня характерную отметину на шее. Так родители и узнали про наш долгоиграющий школьный роман. Поэтому 11 класс прошёл для нас под тотальным родительским контролем, особенно старалась Серёгина мама, отчего-то возмущённая именно моей прытью.
Своё прозвище Ревизор, Измайлов получил на выпускном экзамене по русскому языку, когда по ошибке причислил его к работам Пушкина. Мы тогда вообще чуть не остались без аттестатов, с трудом набрав нужное количество баллов. Нам было семнадцать, и в нас во всю играли гормоны.
Мне кажется, что только поэтому мы и решили с ним пожениться, едва стали совершеннолетними. Просто надоело ныкаться от родителей по углам, да и чувства наши тогда казались великими.
Измайлов учился в техникуме на автомеханика, а я каким-то чудом смогла поступить в ВУЗ на экономику. Только если у Серёжки глаза горели от всех этих машин и шестерёнок, то я честно изнывала от скуки на лекциях и семинарах.
А ещё нам до ужаса хотелось свободы.
День, когда мы сообщили нашим семьях о том, что подали заявление в ЗАГС, не то чтобы шокировал прям всех, скорее уж вогнал в лёгкую панику.