-А тебе не кажется, что мы с тобой слишком молоды для всего этого? - с вызовом глянул он на меня.
Я растерялась. Это был какой-то не мой Серёжка. Не тот человек, с которым я когда-то гуляла по школе, держась за руку, не тот, от которого я рожала дочь, и не тот, в чьих объятиях когда-то нежилась. Только я этого ещё не понимала, цепляясь за какие-то осколки прежней жизни.
-Определись, - всё ещё не понимая, к чему он клонит, прошу я мужа. – Молоды мы с тобой, или нам УЖЕ двадцать четыре.
-Оля, да пойми же ты, как много всего в этом мире проходит мимо нас.
Я зачем-то кивнула головой, так если бы хоть примерно догадывалась о чём, он мне сейчас втолковывает.
-И что ты предлагаешь?
-Ничего я не предлагаю! – впервые в жизни огрызнулся он на меня. – Я лишь тебе говорю, что мы с тобой в тупик идём. Неужели, ты хочешь так же как наши родители? Прожить на одном месте, не замечая ничего вокруг?
Наш разговор тогда окончился ничем. И вроде как мы не поругались, но осадок непонимания остался. Но главное, он посеял первые сомнения между нами. Я решила, что ему плохо с нами… или же со мной. А что подумал он, я так и не узнала.
Дальше становилось хуже. Он ушёл с работы, устроившись продавцом в автосалон.
-Но ты же любил копаться в машинах?! – удивлялась я.
-Любил. Но это же не значит, что я не способен на большее! – сердился Измайлов.
-Я тебе этого не говорила! – заводилась уже я.
-Но видимо подумала.
И, наверное, он был прав. Просто я тогда вообще не представляла, что мы можем жить как-то иначе.
Но, тем не менее, на новом месте у него пошло. Действительно пошло. И мой Измайлов вроде как опять стал собой, только сменил рабочую робу на деловой костюм. И интересы поменялись.
Наши шестерёнки словно перестали совпадать, всё время сталкиваясь и проносясь мимо друг друга. Но мы терпели, делая вид, что обоих всё устраивает. По крайней мере, у нас всё ещё была Анютка, которая продолжала держать нас рядом.
Иногда было хорошо, почти как раньше. Мы просыпались вместе в те редкие дни, когда наши нерабочие дни совпадали. В обнимку и смешно уткнувшись друг в друга носами. Когда не было неободимости разговаривать друг с другом, а можно было просто лежать рядом и наслаждаться остатками нашего единства.
Спустя полгода его повысили до старшего продавца, а ещё через несколько месяцев перед ним замаячило следующее повышение. И он был счастлив. И мы с Аней словно купались в лучах его счастья. Мне даже начало казаться, что кризис пройден.
В последний наш мирный вечер мы опять сидели на кухне и вроде как пытались строить какие-то планы на жизнь.
-Оль, а как ты думаешь, Ане брат или сестра нужны? – улыбался мне Измайлов с самым лукавым видом.
Удивлённо вскинула брови.
-Сейчас?
-Нет, но в перспективе.
Я неопределённо пожала плечами. Во мне всё ещё жила обида, за то что творилось с нами в последний год. Наверное, он почувствовал это. Потому что неожиданно всё его лукавство и лёгкость куда-то улетучились, явив миру предельно собранного Сергея.
-Лёлька, я знаю, что со мной нелегко.
Спорить не стала.
-Но чтобы не случилось, - продолжал Измайлов, - помни, что я тебя люблю. Вы с Анюткой самое дорогое, что есть и было у меня. И всё что я делаю, я делаю ради вас.
Он хотел, чтобы я успокоилась, чтобы доверилась ему. Но речь всё равно получилась какой-то прощальной. Или же это я просто что-то предчувствовала. Ведь апокалипсис случился уже на следующий день.
Серёжа пришёл злой и свирепый, громко хлопнув дверью, и уронив что-то в прихожей. Я выскочила из спальни, испуганная непонятным шумом.
-Эти суки, - выматерился он, - отдали моё повышение.
-Кому? – одними губами прошептала я.
-Свиридову. Это племянник генерального.
-Бывает, - осторожно предположила я. – Обидно, конечно, но будет ещё возмож….
-НЕ БУДЕТ! – неожиданно громко рявкнул муж.
Хотелось сжаться, но на помощь пришла ответная злость, придавшая сил.
-Не. Ори. На. Меня.
А ещё была мысль о том, что какое счастье, что Аня в садике. Она-то его таким не знала. Впрочем, я тоже.
Серёжка был обижен на несправедливость этого мира, на нечестность нашего общества… На всё подряд он был зол, и видимо на меня тоже. Он долго мне втолковывал, как он впахивал ради этого повышения, а я стояла и на автомате кивала головой, пытаясь хоть как-то примирить его с реальностью. Оказывается, что будучи на эмоциях он и с работы уволился.
«Зашибись», - так и подмывало возмутиться меня. Но я сдержалась, уже понимая, что ни к чему дельному это не приведёт.