— Какой еще кредит? — рассердилась Марина. — Никаких кредитов! Ты наш гость. Мы обязаны оказывать тебе гостеприимство.
— Пока я не найду работу.
— Хорошо. Пока ты не найдешь работу.
— А потом я буду оказывать вам гостеприимство. — Евгений наморщил лоб. — Вернее, потом я буду заботиться о вас.
— Ура! — закричал Антошка. — И всегда будешь играть со мной!
Марина восприняла решение гостя не так оптимистично.
— Хочешь взять нас на содержание? — спросила она.
Тон ее был невинным, в отличие от взгляда. Евгению тут же вспомнился вкус ее чуть солоноватых губ. Сегодняшний поцелуй был подобен печати, поставленной на истории их дальнейших отношений. Они были как Адам и Ева, впервые ощутившие тягу друг к другу. Неужели теперь их ожидает изгнание из рая? Но за что? Только за то, что они мужчина и женщина?
— Я хочу быть с тобой, — тихо произнес Евгений. — С вами. И чтобы вы ни в чем не нуждались. Ни о чем не тревожились.
Вспомнив об Ольге Матвеевне, он поторопил Марину:
— Давай деньги. Я пойду.
— Куда ты так спешишь? — подозрительно поинтересовалась она.
— Никуда, — сказал Евгений равнодушно.
В подтверждение своих слов он даже прислонился к стене, переплетя руки на груди, но, как только Марина вручила ему деньги и список продуктов, торопливо ушел. Спешил Евгений не столько в магазин, сколько на разведку. Он намеревался еще раз пройтись по округе, чтобы расспросить жителей о скупщиках антиквариата.
Первой, кого он выбрал для беседы, оказалась одинокая старушка на скамейке у соседнего дома. Несмотря на то что на улице стоял теплый майский вечер, она была одета в темное драповое пальто и платок. Бледные руки сжимали трость. Губы плотно сомкнулись, выцветшие глаза смотрели куда-то далеко, так далеко, что старушка казалась неземным созданием. Евгений приблизился к ней и кашлянул, но она даже не шелохнулась.
— Здравствуйте, — произнес он громко.
Старушка по-прежнему не двигалась.
— Извините, — сказал Евгений, усевшись рядом с ней. — К вам недавно приходили скупщики антиквариата?
Губы старушки что-то беззвучно шептали, но глаза смотрели все в те же невидимые дали.
— Опять вы? — услышал Евгений женский крик откуда-то сверху. — Когда же вы оставите нас в покое?
Зоряной задрал голову и увидел в окне третьего этажа женщину лет пятидесяти, испепеляющую его взглядом.
— Вы мне? — спросил он удивленно, ткнув себя в грудь указательным пальцем.
— У нас больше ничего нет! Все, что было, вы уже выклянчили, — сердито выпалила женщина. — Дайте моей маме спокойно дожить свой век!
— О-о! — Евгений оживленно вскочил со скамейки. — Так вы решили, что я скупщик антиквариата?
— А то я вас не знаю! — огрызнулась женщина. — Все вы на одно лицо!
— Я не скупщик, но как раз о них хотел спросить. — Евгений с надеждой посмотрел на женщину. — Вы не знаете, как мне их найти?
— Не знаю и знать не хочу! — зло крикнула она. — Не приближайтесь больше к моей маме, или я вызову полицию! Оставьте нас в покое.
Окно шумно захлопнулось. Сколько Евгений ни вглядывался, сколько ни ждал, больше оно так и не открылось. Уходя, он посмотрел на старушку и подумал, что вряд ли она испытывает счастье от такой жизни. И вряд ли вообще понимает, что живет. У него на сердце стало тоскливо.
Навстречу Евгению прошла небольшая группка шумных школьников в спортивных костюмах и с мячом. Проводив их взглядом, он двинулся дальше. В следующем дворе Евгений увидел двух подруг, обеим было за сорок. Женщины не утруждали себя подбором нарядов, а вышли к подъезду прямо в домашних халатах и тапках. Возле тучной брюнетки, сидящей на краешке скамейки, стояло пустое мусорное ведро. Было видно, что она собирается вот-вот встать и уйти. Евгений подумал, что брюнетка, наверное, обещала мужу вернуться через пять минут, но у подъезда встретила подругу и вот уже час они обсуждают волнующую обеих тему. Другая дама — в белом парике — похоже, никуда не спешила, вольготно развалившись на скамье. Подруги выразительно жестикулировали и о чем-то спорили. До ушей Евгения доносились обрывки их разговора:
— Я тебе говорю, что это не ее муж! Она вообще не замужем!
— Что ты мне рассказываешь? — Брюнетка надменно смерила взглядом соседку. — Я сама видела, как она в четверг провожала его на работу.
— Этот белобрысый — ее любовник, — прошипела та, что в парике. — У него жена и дети есть.
— Гала, я тебя умоляю! — наигранно засмеялась брюнетка, встав со скамейки.
Евгению было неловко прерывать содержательный разговор женщин, но он возлагал большие надежды на их осведомленность в вопросах передвижения жильцов в подъезде и за его пределами.