— И как ты поступил? — спросил Евгений после затянувшейся интригующей паузы.
— Стал молиться, — ответил Митяй просто. — Просил: «Господь, наставь на путь истинный, помоги».
— И помог?
— Ты, я слышу, усмехаешься. Зря. Мы в этой жизни все заключенные с пожизненными сроками. Кто на игле сидит, кто за колючкой, кто водку хлещет, кто за станком стоит от зари до зари или в поле пашет. И хозяев у каждого — не перечесть. Начальники, мусора, родственники. Все указывают, командуют, поучают. А у меня один начальник. — Митяй многозначительно поднял палец. — Над всеми. Лучше одному господину служить, чем десяти. И такому, который на самом деле все может. Попроси с душой, ни в чем не откажет. Если, конечно, желание правильное.
— А какие желания правильные? — спросил Евгений, почувствовав неожиданную симпатию к этому некрасивому, но по-настоящему душевному человеку.
Сам он в Бога вроде бы верил, но, скорее, лишь потому, что так делали другие: подвешивали кресты над лобовыми стеклами, держали дома дешевые бумажные иконки, уважительно поглядывали на золоченые купола храмов, отмечали Рождество и Пасху, отдавая предпочтение второму празднику, ведь так приятно разговеться и поесть куличей. Было ли это верой в Бога? И если да, то зачем самому Богу это было нужно? Неужели у Него так мало развлечений там, наверху, что Ему интересно наблюдать за тем, как люди крестятся, постятся и ставят свечки? Ничего больше от них не ждет? Они ни на что другое не годны? Тогда зачем было их создавать?
В общем, вопросов у Евгения было много, но задал он только один и получил на него исчерпывающий ответ.
— Те желания правильные, — произнес Митяй, — от которых никому вреда не будет. Ни тебе, ни другим.
— А такие бывают?
— Почему бы нет?
Задумавшись, Евгений пришел к выводу, что Митяй прав. Вот, к примеру, один человек решает подвезти другого бесплатно. Или подарить что-нибудь хорошее. Научить чему-нибудь, подбодрить, порадовать. Или просто сказать что-то важное. Вот как Митяй. Мог бы анекдоты травить или завести разговор «за жизнь», а он вместо этого попутчика на верный путь наставляет. И кому от этого вред? Никому. Значит, у Митяя с Богом действительно отношения особые.
«Возможно, — сказал Евгений мысленно. — Если Бог есть и если водила не слишком много на себя берет».
Так всегда случается: стоит забрезжить в нашей тусклой жизни неожиданному, новому свету, включается так называемый голос разума и все напрочь отрицает. Чудес не бывает, Бог далеко и все такое. Мы к этому голосу прислушиваемся и продолжаем жить, как жили, делать, что делали. И ничего не меняется. Потому что мозгу нашему перемен не хочется. Ему стабильность подавай, пусть скучную, зато безопасную.
— А вот скажи мне, — заговорил Евгений, пряча ехидную усмешку, — много тебе Бог помог в жизни? Ты сидишь за рулем самосвала, а не «мерседеса». И по прикиду твоему не скажешь, что ты богатый. Чем же тогда твое положение лучше? Что проку от твоих полезных желаний?
Он думал, что Митяй обидится или затеет спор, доказывая свою правоту, но этого не произошло. Обезьяноподобный водитель лишь улыбнулся чуть снисходительно, будто разговаривал с маленьким ребенком.
— Настанет день, и ты все поймешь, — сказал он. — Каждый поймет, один раньше, другой позже.
— Короче, ты умный, а кругом одни дураки, — подытожил Евгений.
Его взяло зло, как это бывает, когда кто-то указывает нам на наши же ошибки. Слушать правду не очень приятно. Она, как говорится, глаза колет.
— Приехали, — объявил Митяй, так ничего и не ответив на раздраженную реплику попутчика. — Видишь забор зеленый за дорогой? Топай вдоль него до перекрестка и направо. Никуда не сворачивай — и дойдешь до вокзала. — Быстро и светло улыбнувшись, водитель неожиданно добавил: — И вообще старайся никуда по жизни не сворачивать. Самый короткий и верный путь всегда прямой.
Евгений нахмурился и протянул руку:
— Спасибо, брат.
Митяй ответил на рукопожатие, продолжая улыбаться:
— Не за что, брат. Удачи тебе.
Спрыгнув с подножки на пыльную обочину трассы, Евгений, не оглядываясь, двинулся в указанном направлении. Зеленый забор казался бесконечным, но он закончился, и появился обещанный перекресток, и поворот, и дорога к вокзалу.
Оказавшись на вокзале, Евгений моментально ошалел от обилия беспечных, ярко одетых, свободных людей. Никого не опасаясь, они хрустели чипсами, попивали пивко, разгадывали кроссворды, просто болтали или пялились на табло с расписанием. Главное, что половину всего этого счастливого народа составляли женщины. Их было много, даже если не принимать во внимание старых и совсем еще маленьких. Каждая вторая из них представлялась Евгению сказочной красавицей. Он даже на сорокалетних теток готов был глазеть с вожделением, а поэтому по сторонам старался не пялиться, жевал свой теплый пирожок с картошкой и смотрел с перрона то влево, то вправо, гадая, с какой стороны появится его поезд.