– Да дело-то в том, Яр, что это плохо, когда на всё ради бабы плюют. На таких мужиков полагаться нельзя.
Ярослав метнул в него тяжёлый взгляд.
– Я с тобой спорить не буду. Работаешь со мной – значит, работаешь со мной. Нет – вали отсюда, и дело с концом. А к кому у меня долги и с кем я сплю , дело строго моё. Дошло?
Толик усмехнулся.
– А если тебе выбирать надо будет? Если её возьмут?
– Я уже выбирал. Помнишь, нет?
Толик не ответил. Последней долгой затяжкой докурил сигарету и встал.
– Я тебя знаю, ты прав. А другим лучше не знать. Я тебя предупредил.
Яр кивнул.
– Когда будут стволы? – спросил он.
– Кто ещё согласился?
– Вано, Тук и ты.
– Тёмный?
Яр не ответил
– Ладно. – Толик усмехнулся, – будут стволы. После нового года позвони.
Толик на прощание ударил его по руке и двинулся к выходу.
Яр остался сидеть. Четыре встречи и четыре человека, которых он знал, как самого себя. И четыре раза он услышал одно и то же: девчонку надо слить.
Яр никого не собирался слушать, но Орёл отказался, а пятый нужен был всё равно.
Яр докурил, бросил окурок в кружку пива, которая так и простояла весь день на столе, встал и направился к выходу.
Уже на улице он замер, глядя на дверь продуктового. Повернул в сторону и двинулся к нему.
***
Янка спала. Она бы занялась чем-то ещё, если бы в доме было хоть что-то – книги, телевизор, хотя бы посуда. Но за то время, пока Яра не было, Янка успела трижды перемыть все имевшиеся тарелки и чашки, протёрла пыль со всех поверхностей своей изорванной футболкой, отстреляла обе обоймы и, в конце концов, завалилась на диван.
Идти наверх не хотелось: не то чтобы кровать теперь пугала её, но Янке определённо было уютней здесь. К тому же с дивана она рассчитывала заметить, если кто-то войдёт в дом.
Не заметила.
Яр подошёл вплотную, опустил на пол пакеты и коснулся рукой её щеки.
На сей раз Янка проснулась сразу, испуганно распахнула глаза и замерла в ожидании.
Яр отдёрнул руку.
– Подавись своим сахаром! – бросил он, вставая.
Янка перегнулась через край дивана и заглянула в пакет. Кроме пакета сахара там лежали две пиццы, хлеб, колбаса и какая-то мелочь.
Янка улыбнулась. Вскочила и, повиснув у Яра на шее, поцеловала в щёку. Тот замер и с мрачным недоумением посмотрел на неё.
– Спасибо! – Янка улыбнулась.
Яр лицезрел эту улыбку в первый раз, и тут же от одного её вида ему стало тепло. Вся злость улетучилась в один миг.
Он нахмурился, мысленно отругав себя за беспечность.
– Иди, приготовь как-нибудь. Я отдохну.
Янка кивнула, хотя понятия не имела, как можно готовить пиццу в доме без микроволновки или хотя бы плиты, и, подхватив пакеты, потащила на кухню.
«Кухней» она называла отсек нижнего этажа, отгороженный от остального помещения столом. Стены, видимо, хозяин жилья строить так и не собрался.
Яр спрятал руки в карманы и стал смотреть, как девчонка разбирает пакеты. Вся она была какая-то… живая, как бабочка, порхающая над травой. Хотя Яр давно уже не замечал за собой любви к крылатым однодневкам. И всё же на Янку смотреть было приятно – настолько, что Яр забыл о своём намерении не поддаваться слабости и спросил:
– Тебе ещё что-то нужно?
Янка, сдиравшая зубами шкурку с батона колбасы, замерла, посмотрела на него осторожно, будто щенок, застуканный с хозяйским сапогом, и торопливо кивнула:
– Мне нужны шмотки, полотенце, телик, почитать что-то, и я отстреляла все патроны, и…
– Стоп. Отстреляла что?
– Мне было нечего делать, и я решила пострелять.
Заметив непонимающий взгляд Яра, Янка пояснила.
– У тебя на заднем дворе тир. Ты не знал?
– А ну пошли! – Яр подошёл к ней, подхватил за локоть и поволок к выходу.
Янка почти не сопротивлялась. Засеменила следом за ним, даже не пытаясь спросить, чего от неё хотят.
Яр вытащил её наружу и протащил до самого заднего двора. Затем подошёл к топчану и, сбросив разбитые бутылки в снег, открыл – Янке и не пришло в голову, что внутри может быть полость.
На глазах у изумлённой девчонки достал оттуда три обоймы и вернулся к Яне.
– Пистолет! – Он протянул руку.
Янка послушно отдала ему пистолет. Яр отщёлкнул обойму, вставил новую и снова вложил оружие в руки Янке. Отошёл в сторону и чуть назад и приказал:
– Стреляй!
Янка прицелилась и выстрелила. Раз, и ещё, и ещё. Когда обойма опустела, Яр отобрал у неё пистолет и вставил новую. На сей раз он сам приобнял Янку со спины, так что у той, стоявшей на улице в одной полурасстёгнутой рубашке, ноги стали ватными.